— Ну. А теперь? — Тина была нетерпелива.

Если Алле так хочется что-то сказать, пусть говорит поскорее. Тогда можно будет лечь и спокойно думать о сложностях её, Кристининой, жизни. О Вальтере.

— Я встретила девочку с белыми глазами. Это была моя сестра. Но она умерла. Давно…

— Та-ак, — сказала Тина. Всё оказалось существенно хуже, чем ей думалось поначалу.

Бывает так, что в жизни сначала не происходит совсем ничего интересного или удивительного, а потом — сразу и много всего, как охапка снега с еловой ветки за шиворот. А потом — опять ничего. Нет чтобы понемножку, постепенно, чтобы успевать разбираться и получать удовольствие…

— Вот что, давай по порядку, — предложила Тина. — У тебя что, была сестра? Она слепая была?

— Мы были близнецы, её звали Ира, — сказала Алла и облизнула губы.

Губы были мокрые и красные, какие-то распущенные. Тина поморщилась. «Хорошо, что я не её близнец», — странно подумала она.

— Ира болела с самого рождения, — продолжала Алла. — Я тоже болела, но я была сильнее…

— А чего это вы такие хлипкие получились? — спросила Тина. В голосе прозвучало непрошеное сочувствие.

— Мы с Ирой — дети из пробирки. Одни из первых, — объяснила Алла.

— Чего-о? — Тина вытаращила глаза.

— Ну, у наших родителей долго не было детей. Мама лечилась, но ничего не выходило. Был ещё способ, но он тогда был редкий и очень дорогой, и то за границей. У нас — только учились. Ну, ты понимаешь, все учёные знакомы друг с другом, им хотели помочь… Маме предложили попробовать, она согласилась. И получились мы с Ирой…

— Вот счастье привалило, — пробормотала Кристина.

Алла виновато потупилась.

— Ты её очень любила? — Легко догадавшись о продолжении истории близнецов, Тина скорчила сочувственную гримасу.

Алла ответила не сразу.

— Любила — это неправильно, — наконец сказала она. — Любят кого-то другого. А мы были как один человек. Это невозможно объяснить…

— Когда она умерла?

— Нам было тогда по семь лет. Я после читала: однояйцовые близнецы обычно умирают приблизительно в одно и то же время. Я тоже должна была умереть, и это чувствовала тогда. Но мама с папой меня не отпустили… И вот — я живу…

— И чего, Ира была слепая? — Тина решила сменить тему.

— Нет, почему?! — Алла подняла голову, машинально сняла очки и положила их в карман палатки. — Ира нормально видела, даже лучше меня. С чего ты шила?

— Но ты же сама говорила про белые глаза, когда она тебе нынче привиделась…

— Это была не Ира…

— Ну ясно, блин, что не Ира, а твоя шиза! — раздражённо воскликнула Кристина. — Я просто хотела уточнить…

— Это была живая девочка, — медленно сказала Алча. — Она очень похожа на Иру. И на меня тоже. Она сидела в ручье. И трогала меня рукой, пальцами. Я чувствовала тепло. И у неё были белые глаза… понимаешь, где у всех радужка и зрачки, у неё — белые круги с тонкой тёмной каёмкой… Белое на белом… Очень страшно…

— Да уж, глюки у тебя, подруга, малосимпатичные… — пробормотала Кристина и решила утешить: — Ты это… не очень переживай. Может, не только у тебя шифер шуршит. Сама видишь, что здесь творится. Может, и на тебя тоже как-то так… ну, повлияло…

— Букашка сказал: Зов.