Стоя в мрачнодеревянной кабине лифта, Детеринг вдруг подумал, что молодой унтер на входе в тесный расширитель «ствола» выглядит куда менее внушительно, чем охрана профсоюзных молодцов. Реальность, правда, имела мало общего с «видимостью» – уж так было заведено в Конторе: стены скромного коридорчика представляли собой соты из множества охранных сканеров, пол – сплошное минное поле, а улыбчивый унтер казался немного полноватым из-за надетого под щегольской караульный мундир бронекомбеза высшей защиты. Шлем лежал у него под рукой, на специальной полке под стойкой… парню, добровольно пришедшему в СБ из десантного спецназа (обладателю университетского диплома иных вариантов не было), придется, возможно, принять бой в одиночку. Продержаться ему нужно секунды две, причем именно эти секунды отводятся на то, чтобы нырнуть под стойку и напялить пресловутый шлем. Будут ли они у него «если вдруг»?

Детеринг хмыкнул и посмотрел на свое отражение в стенном зеркале. Мы все ждем этого «вдруг», нас к этому готовят, и мы ждем его с восторгом, уж такова система. Если мальчишка на посту останется жив, уже через сутки он получит вожделенное звание «третий лейтенант Службы Безопасности», офицерский гладиус, и помимо того – отметку в личном деле. Любой имперский солдат знает: главный бой твоей жизни – первый. Тебя будут прикрывать и придерживать, но если вдруг ты увидишь Шанс и сможешь потом остаться в строю, где-то далеко, в сумрачной дали, блеснет золотом маршальский жезл. «Закон легионов», сформировавшийся вскоре после Исхода, жесток: Господь любит вовсе не большие батальоны, нет, – он любит метких стрелков…

Усевшись за свой, пока еще сиротливо пустой, письменный стол, Йорг выдвинул панель инфора и погрузился в поиск. Как он и ожидал, реестры первого уровня выдали ему лишь стандартную информацию кадровой службы: родился, поступил-окончил, средний выпускной балл и так далее. В Академии «Вест» кадет Ортега вовсе не блистал, служить в боевых подразделениях не рвался, а потому был распределен в захолустный учебный центр на Кассии, где и тренировал будущих пилотов в качестве младшего инструктора первичной подготовки. По сути – показывал отрокам, как правильно садиться в кресло. Прослужив пять лет, Ортега заявил о желании летать на чем угодно, лишь бы не на учебном пособии. Поскольку никаких грехов за ним не водилось, а специалистом он оказался вполне знающим, командование дало рапорту ход, и после короткой переподготовки лейтенант Ортега очутился на Покусе, уже в качестве второго пилота старенького конвойного корвета типа «Энфилд». Судя по тому, что вылеты случались нечасто, капризное корыто по большей части стояло в ремонте, а экипаж, как положено, воодушевленно пропивал средства налогоплательщиков. Через три года Ортега получил «первого», но в рубке так и остался вторым. Его ежегодные аттестации показывали «умеренный» уровень владения ремеслом, так что карьера парню не светила решительно никак.

– Да таких миллионы, – хмыкнул Фарж из-за спины Йорга.

– Естественно, – согласился Йорг. – Но я видел, как в самых банальных шаромыжниках иногда просыпаются удивительные таланты. Копну-ка я глубже!

Фарж понимающе отошел к кофейному автомату и задумался над меню, а Йорг, проведя по язычку регистратора своим удостоверением, принялся атаковать архивы личными кодами. Его уровень допуска позволял ему идти действительно глубоко, почти до самого дна…

– Уроды, – вдруг хмыкнул он.

– Что там? – поднял брови Макс.

– Тот конвой тащил много чего, но главным грузом были чиновнички из Счетной палаты Метрополии. Перлись на Покус каверзы крутить… когда их подловили на повороте – три «лиддана», один «корварец» и еще один – «неопознанный тип», начальник охраны комиссии приказал командиру конвоя бросать все и всех и рвать когти.