— Пойдем купаться.
— Пошли. Видишь, какая я послушная. — Она затушила сигарету, потянулась и, опустившись на колени, начала его целовать. Голенев прикрыл глаза и вновь ощутил желание. Приподнял ее и снова бросил на постель.
— Завелся?
— Сама завела, — рявкнул он, сжимая ее железной хваткой.
Через полчаса они все еще продолжали валяться. Мака зевнула и положила голову ему на грудь:
— Ты, наконец, доволен?
— Наверно.
— Кто-то собирался в море? Или мне показалось?
— Ты меня до смерти умотала. Сил нет двинуться.
Она встала и потянула его за руку:
— Нечего притворяться.
— Я не притворяюсь. — Он набросил на себя халат и остановился на пороге:
— Пошли?
— Иди первым, я нам полотенца возьму. — Она дождалась, пока он вышел и позвонила Светлане Таториной. — Привет, Светка. Я перевела на твой счет пять штук фунтов. Уеду, следи за каждым его шагом.
— Спасибо, не волнуйся. — Ответила лаборантка профессора Слоуна. Мака положила трубку и, прихватив из ванной два полотенца, вышла в сад. Когда она спустилась с крыльца, он уже плавал. Олег помахал ей рукой и поплыл к берегу. Она бросила полотенца на шезлонг, пачку сигарет на маленький столик и не спеша погрузилась в воду. На ее лице не дрогнул ни один мускул, хотя море еще не так сильно прогрелось, и чтобы окунуться, требовалось некоторое мужество. Она нырнула к нему, и они вместе проплыли метров триста вдоль берега, вернулись и выбрались на пляж. Мака замерзла. Олег взял полотенце и растер ей спину.
— Согрелась?
— Принеси коньяк. Я бы немного выпила.
Он принес бутылку и два бокала, уселся на шезлонг, посадил Маку себе на колени. Она потерлась щекой о его подбородок и потянулась к бутылке:
— Составишь мне компанию?
— Ты слишком много пьешь…
— Не больше тебя. Смотри, сам не спейся в этой английской дыре.
— Постараюсь.
— Сваришь мне кофе?
— Есть проблема.
— Какая?
— Тебе придется встать с моих колен.
— Не сейчас, попозже.
— Как скажешь.
— Купи яхту, — попросила она.
— Зачем? Мы скоро отсюда уедем. Получат ребята дипломы, и вперед. Тут хорошо, а дома лучше.
Она оглядела стриженый газон, что тянулся от особняка до самого пляжа, увитые плющом стены, каменное крыльцо с двумя массивными колоннами:
— Дом не продавай. Еще может пригодиться.
Олег удивился:
— Для чего? Я жду не дождусь дня отъезда. Слава Богу, уже скоро.
— Кто знает, еще бежать из России придется?
— С какой стати?
— Мало ли что… — Ответила она уклончиво.
— Не понял?
— Опять красные вернутся. Помнишь ГКЧП? У меня уже не та грудь, чтобы останавливать ею танки.
— Глупости.
— Насчет моей груди?
— Нет, насчет России. С грудью у тебя все в порядке.
— А с Россией нет?
— Я серьезно.
— Я тоже.
— Россия сегодня так повязана с Западом, что назад дороги нету. Да и кто хочет этого? Только пенсионеры.
Мака усмехнулась:
— Наши тупоголовые старцы мечтают проснуться в Советском Союзе. Ну ничего, скоро они повымрут и дышать станет легче.
— Откуда в тебе столько злости? Не тупоголовые, а несчастные. Проработали всю жизнь за гроши, а на старости лет их еще и ограбили. |