Он сделал глубокий вдох и наиграл первые ноты «Пети и Волка». Не так уж и плохо, подумал он.

— Ты ведь это насвистывал тогда? — спросила Барбара. — В тот вечер.

— Совершенно верно, — ответил Ривас. Он ощутил на груди тяжесть нагретого солнцем медальона и вспомнил утро вчерашнего дня, когда, накрепко привязав Уранию к койке, он заставил Барбару выйти и набрать для него балансировочных грузиков с дюжины гниющих на обочине автомобилей. Когда она вернулась с пригоршней свинцовых грузов, он помог ей расплавить их, а потом проследил, как она расплющила полученную отливку в лист свинца, в который они и завернули кристалл.

— Ури притихла, когда мы обвернули кристалл, — заметила Барбара. — Значит, свинец останавливает его... влияние?

Ривас пожал плечами.

— Возможно. Вообще‑то я просто хотел прикрыть его от радиации, которая делает его сильнее. — Он прищурился на солнце. — Тепло, кстати, тоже, хоть и слабее. Возможно, его лучше погрузить в холодную воду.

Барбара пожала плечами.

— Жаль, что ты не можешь просто выбросить его.

— Ты ведь хочешь этого не больше, чем я. — Он предполагал, что все, что могло остаться от хемогоблина, тоже находилось здесь.

Барбара поерзала, поудобнее устраиваясь в кресле.

— Ты говорил, что качество еды в городе быстро упадет, — напомнила она ему. — Который час?

Ривас ухмыльнулся и опустил инструмент.

— Ну, не раньше, чем нас по‑настоящему осадят, — уточнил он. — Я думаю, сейчас они обирают поля и сгоняют весь скот в районе Южных ворот, так что ближайшие пару дней — пока скоропортящееся не испортится — мы будем питаться лучше, чем обычно. Но ты права, пора обедать. — Он встал — почти не пошатнувшись — убрал пеликан в футляр, сунул смычок в специальную петлю и поднял его за лямку.

— Что, ты берешь его с собой?

Он сделал, было движение поставить футляр на пол, но передумал и снова выпрямился. Лицо его чуть покраснело.

— Ну, — осторожно возразил он, — никогда ведь не знаешь. Может, меня попросят сыграть.

Она помолчала немного, но все же улыбнулась в ответ, и если глаза ее были немного яснее обычного, слез в них, по крайней мере, он не увидел.

— Нуда, — насмешливо согласилась она. — И к тому времени ты уже так наберешься пива, что ни одной ноты верно не возьмешь.

— А потом упаду со сцены, — согласился он, — подтвердив тем самым все, что обо мне говорят.

— На такое следовало бы продавать билеты заранее.

Они спустились по лестнице — Ривас при этом пообещал себе, что через неделю будет перепрыгивать через две ступеньки, а завтра же перестанет цепляться за перила, — и двинулись в направлении Спинка.

Она покосилась на него.

— Ты собираешься оставить бороду? Ривас ощупал заросший подбородок.

— До конца осады, пожалуй, да. Некоторое время всем будет жаль переводить горячую воду и острые лезвия на ерунду.

— Пожалуй, старине Джо Монтекрузу можно позавидовать, — заметила Барбара.

Ривас рассмеялся в ответ.

— Тоже верно. Некоторое время лысые мутанты будут иметь самую аристократическую внешность в городе. Уверен, Ури это послужит утешением.

— Как думаешь, долго продлится осада?

— Не знаю. Ребята из Сан‑Берду ставят на быструю победу, так как даже снабжения толком не организовали. Если честно, я думаю, они рехнулись.

Пройдя несколько кварталов, они свернули на бульвар Шерстяной Рубахи, и впереди замаячило заведение Спинка.