-  Нужно внимательнее следить за аксессуарами.

    -  А… - она машет рукой. - Пусть.

    -  Мочки порвешь.

    -  Заживут.

    И возразить ведь нечего. Заживут, конечно же. Еще можно обратиться к пластическому хирургу, хорошему знакомому нашей хозяйки, и, буде после естественного заживления останутся шрамы, все аккуратненько зашлифовать. Кстати, о хирургии. Если чревоугодие пойдет набранными темпами и дальше, мне самому светит проведение липосакции, потому что за последнюю четверть часа желание перестегнуть ремень на другую дырочку приходит все чаще и чаще.

    -  Нефиг жрать перед сном. Особенно капусту.

    Прочитала -таки. Браво. Хоть я и не прятался нарочно, на самом виду воспоминания о сытном ужине тоже не лежали. Интересно, как она фильтрует чужие мысли? Осознанно или случайным образом? У меня свои методы чтения , возможно, в корне неправильные, а возможно, единственно верные для моих возможностей, и хотелось бы избавиться от этого чувства неопределенности, по крайней мере, для того, чтобы спокойно исполнять свою работу. Но сейчас задавать любые вопросы бесполезно и бессмысленно, потому что хотя Ева и медиум, но все еще латентный. И слава Господу! Как только дар то ли Небес, то ли Преисподней окрепнет и наберет силу достаточную, чтобы заявить о себе внешнему миру, девочке предстоит много обременительных занятий, начиная от посещения официальных инстанций и заканчивая внесением корректив в личную жизнь. Причем последними пренебречь будет попросту невозможно.

    -  Кстати, о еде, - я протянул Еве бумажный пакет, наполняющий воздух прихожей ванильно-коричный аромат. - Фрау Ксана оказала нам любезность, поделившись вечерним рукоделием.

    Девушка не преминула сунуть внутрь свертка не только нос, но и любопытный взгляд.

    -  М-м-м, какая вкуснятина!

    -  Это называется «плюшки».

    -  Плу-у-ушки… - исковеркав на любимый манер незнакомое слово, фроляйн Цилинска мечтательно облизнулась и тут же недоуменно сдвинула брови: - Ты еще здесь? И даже чайник не поставил? Пресвятая дева, ну почему мужчины такие… такие… такие…

    Оправдания не были бы приняты в любом случае, а объяснения и подавно. Поэтому я предпочел аккуратно завершить ритуал освобождения от верхней одежды, между делом прислушиваясь к доносящимся с кухни недовольным возгласам белокурой ворчуньи. Промедление грозило существенным сокращением предназначавшейся мне порции лакомства, но удовольствие наблюдать перепачканные сахарной пудрой губы и кончик остренького носика того стоило. В конце концов, если станет совсем невтерпеж, напрошусь к соседям на ужин еще раз. Все равно, того количества пищи, что ежедневно готовит фрау Ксана, с лихвой хватит и хозяевам, и гостям.

    По документам, которые мне доводилось видеть, пышнотелая и на загляденье черноволосая для своих, вполне уже взрослых лет, домработница семьи Эйлер называлась Оксаной Олешко. Даже для Ройменбурга славянское имя - редкость, а история появления украинской девушки в сердце Европы хоть и не была невероятной, но и обыденностью также не отличалась.

    Все началось еще в середине прошлого века, во время войны. Завоеватели, мнившие себя непобедимыми, уверенно шествовали от страны к стране, устанавливая свои порядки, пока не споткнулись об Россию. Чем все завершилось, вам расскажет любой учебник истории. К счастью, хотя имена победителей каждая нация пишет на свой лад, имена побежденных остаются неизменными, и это главное. Память. Можно забыть об одержанной победе, но нельзя стирать из воспоминаний собственное поражение. Печальный опыт всегда пригождается лучше…

    Мать фрау Ксаны попала в Германию на первом году войны.