— Вы уверены, что их было шестеро?

— Я ошибиться не могла. Шесть человек, шесть машин, не считая того, на иномарке. Разъехались они около половины одиннадцатого, и больше я их не видела.

— Какого возраста были мужчины?

— Между тридцатью и сорока годами. Я в лица не всматривалась, но осадок остался неприятный. Увидела бы еще раз, узнала бы каждого, но описать не могу.

Майор поехал в управление.

* * *

Кабинет Марецкого был слишком мал, чтобы расхаживать по нему размышляя. Большую часть площади занимал письменный стол. Майор сидел, будто привязанный к своему месту, и постукивал тупым концом карандаша по крышке стола.

— Ничего нам этот кинотеатр не дал, — докладывал Сухоруков. — Комитет ветеранов района действительно выслал открытки с приглашениями фронтовикам по списку, выданному военкоматом. Но ни Кислицын, ни Лавров в них не значились. Да и вообще, они живут в других районах. На входе стояли ребята из местного отделения, но они отсеивали только молодежь с пивом в руках. У пожилых людей никто пропусков не спрашивал, да и на открытках не указано, что они имеют статус пропусков. Многие их с собой не брали. Все открытки заполнялись секретаршами от руки, а та, что мы нашли в кармане убитого, выглядела иначе, текст напечатан на машинке. Одним словом, наших коллекционеров вытянули из дома. У клуба ветеранов нет средств нанимать машины и посылать их за стариками. Был устроен стандартный вечер, посвященный шестидесятилетию Победы, где присутствовали офицеры армии, проживающие поблизости. Живых фронтовиков нашлось с десяток, а пришло меньше половины. Могли бы и впрямь им собрать на сувениры, но этого не сделали. Ну а телевизоры дарить — это уже из области фантастики.

— А ведь Лаврову подарили настоящий телевизор, — тихо пробурчал Марецкий. — Значит, убивать его не собирались. Иначе зачем тратиться. Важно было, чтобы он ничего не заподозрил. И сейф закрыли бы к его приходу. Слишком рано он приехал на свою беду.

— Ты хочешь сказать, Степа, что грабители хотели остаться незамеченными? Не получается. Сейфы они закрыть не сумели. И потом, у Кислицына в квартире воздуховод разбомбили.

— Мы с полковником Сорокиным перебрали все варианты. Никак по-другому в квартиру Кислицына не попадешь. Кругом сигнализация.

— Сорокин? Это наша ходячая энциклопедия?

— Да, да. Валерий Михалыч из архива. Он нас не раз выручал. Пошел я к нему с целью просмотреть картотеку медвежатников. Сейфы уж очень не простые и у Кислицына, и у Лаврова. На каждом по два номерных замка с семизначными кодами. Тут нужен суперас, чтобы вскрыть такую консервную банку. Рассказал я Сорокину о нашей ситуации. Мудрейший старик. Он мне сразу сказал:

— Я, конечно, покопаюсь в делах, где фигурировали мастера, но советую тебе съездить к твоему подопечному генералу и спросить, где он хранит листочек с записанными кодами. Человек пожилой, память слабая. А если забудет? Ведь два кода!

Я махнул к Кислицыну. И точно. Старик записал коды в свою записную книжку, которая валялась у него в письменном столе. Так что грабителям не требовался спец высокого класса. По собственной практике мы знаем, как бы хитро хозяин квартиры ни прятал деньги, воры их находят всегда. У них фантазии больше, чем у хозяев. Целая наука. Морозильные камеры в холодильниках, потайные карманы за коврами, ящики с двойным дном, все это мы проходили. Вор осматривается и безошибочно идет к тому месту, где лежат деньги. Я, конечно, поинтересовался у генерала, кто мог знать о его записи. Но он старый бобыль, друзей у него нет. Он дружит с наукой. Приходит к нему медсестра, делает уколы и тут же уходит. Правда, она знает расположение комнат и сигнализации. Но квартира не лабиринт, а о сигнализации знает вся вневедомственная охрана, человек шестнадцать.