— И чего же такого вы натворили в мое отсутствие? — спросил Дэнни, подавив улыбку.

— Отправил все бумаги касательно действительности второго завещания сэра Александра в канцелярию местного прокурора, приложив мое мнение, что тут попахивает преступлением. Несколько месяцев все было спокойно, и я было решил, что Гэлбрейту удалось прикрыть дело, но нынче утром прочитал в самолете «Скотсмен» и понял, что ошибся.

Он открыл портфель, достал газету и протянул Дэнни. Тот увидел заголовок на первой полосе: «Сэр Хьюго Монкриф арестован за подлог и покушение на обман». Прочитав сообщение, Дэнни улыбнулся и сказал мистеру Манро:

— Что ж, вы предупреждали его: если он еще раз попробует мне напакостить, то все средства будут пущены в ход.

Большому Элу разрешили присутствовать на отпевании. Он стоял по стойке «смирно» между надзирателями Рэем Паско и Аланом Дженкинсом. Встретившись с ним взглядом, Дэнни улыбнулся, но Большой Эл опустил голову — не хотел, чтобы кто-нибудь увидел его слезы.

Дэнни посмотрел на Алекса Редмэйна. Тот с явной радостью принял просьбу Бет стать крестным отцом их сына.

Дэнни сжал руку жены и не удержался — бросил взгляд через дорогу, где недавно появилась новая вывеска «ГАРАЖ КАРТРАЙТА. НОВЫЙ ВЛАДЕЛЕЦ». Завтра они полетят в Рим, где проведут отложенный на несколько лет медовый месяц, и постараются забыть о том, что по возвращении их ждет тяжкое испытание еще одним долгим судебным процессом об убийстве Берни.

— Введите подсудимых.

К десяти утра в судебном зале номер 4 в Олд-Бейли яблоку негде было упасть. Но и то сказать: не каждый день перед судом разом представали королевский адвокат, депутат парламента и популярный актер.

Всех троих представляли самые видные адвокаты, каких смогли нанять их поверенные. В кулуарах Олд-Бейли высказывали мнение, что, если все трое будут твердо держаться первоначальных показаний, едва ли найдется жюри, способное вынести единогласный вердикт. Разговоры в зале смолкли, когда Спенсер Крейг, Джеральд Пейн и Лоуренс Дэвенпорт заняли места на скамье подсудимых.

Крейг в своей шелковой мантии королевского адвоката производил впечатление человека, ошибшегося дверью и попавшего в другой зал, не в тот, где ему надлежало сидеть на адвокатской скамье.

Пейн был облачен в темно-синий костюм при шелковом галстуке в полоску и в кремового цвета рубашку, как подобает депутату парламента, представляющему сельский избирательный округ.

На Дэвенпорте были выцветшие джинсы, рубашка с открытым воротом и блейзер. Он был небрит и, казалось, последнее время не спал. Пейн и Крейг разговаривали, а Дэвенпорт поднял глаза к балкону для публики, удостоверился, что она на месте, и уставился в никуда пустым взглядом.

Судья Армитадж занял место на судейской скамье и отдал распоряжение судебному приставу ввести присяжных. Пока те рассаживались, Крейг изучал каждого человека, понимая, что его судьба зависит от их решения. Он уже объяснил Ларри, что тот должен поймать взгляд каждой из женщин-присяжных, ведь, чтобы их всех оправдали, хватит и трех женщин, кто не захочет отправить за решетку Лоуренса Дэвенпорта.

— Подсудимых просят встать.

Они встали.

Секретарь суда начал зачитывать обвинения:

— Спенсер Малколм Крейг, вы обвиняетесь в том, что вечером 18 сентября 1999 года убили Бернарда Генри Уилсона. Признаете ли вы себя виновным?

— Не признаю! — с вызовом ответил Крейг.

— Джеральд Дэвид Пейн, вы обвиняетесь в том, что вечером 18 сентября 1999 года учинили драку, которая привела к гибели Бернарда Генри Уилсона.