– Как тебе не совестно тревожить мою родную Аграйнель? – сказала Мерси.

Эйкен почувствовал, что она мысленно запела колыбельную, чтобы успокоить еще не родившуюся девочку. Внезапно на его глаза без всякой видимой причины навернулись слезы. Устыдившись, Эйкен порывисто водворил на место самый непробиваемый из своих ментальных экранов, чтобы Мерси не почувствовала, как он завидует ребенку.

– До родов остался всего месяц, – сказал он. – А потом ты будешь полностью моей, леди Возжигательница! Не могу дождаться момента, когда ты станешь сбивать меня с орбиты и сама получать сполна!

– Нет, не раньше мая, – возразила Мерси. – На праздник Великой Любви, как мы договорились.

– Э, нет!.. Тогда будет официальная свадьба. Но ты же не собираешься так долго томить меня! И вот еще о чем я подумал… Почему бы мне метапсихически не овладеть тобой прямо сейчас, точно так же, как ты ментально удовлетворяешь меня? – Руки Эйкена сомкнулись на плечах Мерси и с силой потянули ее вниз. Его психоэнергетическая субстанция начала тыкаться в мягкую плоть Мерси. – Научи меня заниматься магическим сексом! Научи, а не то я сам дойду до этого методом проб и ошибок!

– Не смей! – воскликнула Мерси, делая ответный ментальный выпад, чуть не ослепивший Эйкена. – Помимо нервного стресса это приводит к сильному сокращению матки, что очень вредно для ребенка. Уж так мы, женщины, устроены.

Эйкен отпустил ее. Снова подступил проклятый страх, а вместе с ним – слезы.

– Черт бы побрал этого ребенка.

Мерси наклонилась над ним: негодование на ее лице сменилось нежностью.

– Ах, мой бедный малыш. Я так тебя понимаю…

Она хотела губами осушить его слезы.

Распластанный по полу Эйкен неистово задергался, желая уклониться от физических объятий. Его рот сжался в узкую щель, широко раскрытые глаза потемнели.

– Вот этого мне от тебя не надо! Ни сейчас, ни потом.

– Ну что же… – пожала плечами Мерси. – Только не стоит пугаться. Ведь так естественно, когда две живые сущности соединяются в любви.

– Ты не любишь меня, а я не люблю тебя. К чему притворяться? Не нужна мне, черт побери, твоя жалость! – Эйкен лихорадочно искал доводы, которые заставили бы Мерси почувствовать себя неправой. – Почему ты ни разу не дала мне ублажить тебя? Вогнать меня в кому – вот к чему ты всегда готова, а к себе не позволяешь даже прикоснуться. Я что, такой урод?

– Не говори глупостей. Я же объясняла – это из-за ребенка.

– Когда ты была с Ноданном, то вы трахались так, что только пыль столбом стояла, и тогда тебя не беспокоило здоровье младенца. Ты удовлетворяла любые сладострастные прихоти несчастного антрополога-недоноска. В чертовой столице любому было известно, что вы вытворяете!

Мерси снисходительно улыбнулась:

– Тогда шел лишь второй триместр беременности, и Аграйнель не выказывала никакого неудовольствия. А теперь ей совсем тесно и не терпится поскорей родиться.

– Нечего мне голову морочить. – Эйкен поднялся на ноги, его лицо перестало лучиться, в голосе послышался металл: – Ты не допускаешь меня к себе из-за того, что до сих пор скорбишь по Ноданну.

– Да, скорблю, – холодно признала Мерси. Поднявшись с пола, она встала перед Эйкеном. В свете звездной карусели казалось, что по бледному шифону ее одеяния пробегает рябь.

– Мейвар все рассказала мне о твоем драгоценном Солнцеликом! – в бешенстве закричал Эйкен.