Словно в тумане я заметил, как Нина выскочила из комнаты, а в следующий момент я почувствовал, как стальные тиски Хэнкса сомкнулись на моей шее и потащили меня по кровати.

Тем временем очнулся и поднялся Скрюни.

– Хэнкс! Девчонка!

– Догони ее! – прохрипел Хэнкс.

Он был уверен, что справится со мной один, без помощи.

Скрюни выскочил из комнаты. Хэнкс уперся коленом в мою грудь и нагнулся надо мной. За тонкими губами появились плотно сжатые прокуренные зубы. Его пальцы сильно сдавливали мне шею. Кровь стучала в моих висках, я почти что потерял сознание.

Но неожиданно, на какое то мгновение, мое сознание восстановилось. Я дернулся вверх и впился руками в его уши. Он вскрикнул и выпустил мою шею. Ему удалось оторвать мои руки от его ушей, но в тот же момент я размахнулся своей правой рукой и нанес ему резкий удар в челюсть. Но его челюсть оказалась крепкой. Кроме того, он обладал различными приемами. Он вскочил на ноги.

В любом другом квартале шум и грохот, который мы учинили, побудил бы соседей вызвать полицию. Здесь все было иначе. Здесь привыкли к этому, а также к тому, что лучше заниматься своими делами, а не вмешиваться в чужие.

Я продолжал наносить удары кулаком, пока не почувствовал, что руки мои превратились в сплошную рану. Он, со своей стороны, работал как автомат – на удар отвечал ударом. В моей голове скоро все завертелось и наносить удары стало тяжело...

Но и силы Хэнкса были не безграничны. Он начал спотыкаться и жадно ловить ртом воздух. Его удары ослабли и наносились уже не так быстро, как прежде. Он попытался ударить меня ребром ладони по шее, но я отпрыгнул и споткнулся о лежащего без сознания Санто...

Собрав свои последние силы, я поднял оба кулака и словно кувалду опустил их ему на голову. Он полетел под кровать. Я бросился на него, но его руки снова оказались на моей шее. Я ударил его лбом в нос. Он поднял руки, защищая лицо. Я нагнулся, чтобы добить его окончательно, но не успел. Нечто, гораздо более твердое, чем кулак Хэнкса, ударило меня сзади по уху. И сразу наступила ночь: мышцы и нервы точно парализовало.

Хэнкс сбросил меня с себя, и я во всю длину растянулся на полу. Затылок мой распухал и распухал, подобно воздушному шару, который накачивают. И где то в этом тумане прозвучал голос Скрюни:

– Я ее не догнал...

– Парень приходит в себя, – заметил голос Хэнкса. – Он знает, куда она могла убежать.

– Да, но он...

– Заговорит! Будь спокоен! Я его заставлю говорить! И очень быстро!

Казалось, что одна клеточка моего мозга продолжала свою работу. Так сказать, резервная клеточка на экстренный случай. Я осторожно подвигал рукой, моля в душе бога, чтобы мне под руку попался револьвер, мой собственный револьвер.

– Смотри ка! Он так и не потерял сознания, он еще двигается!

– Одного удара ему, видимо, мало, – проронил Скрюни. – Но на этот раз я ему...

– Погоди! Возьми ка лучше вот это. У меня появились кое какие мыслишки.

Мне не было больно. Мне только показалось, что в моем мозгу что то зазвенело и взорвалось, а потом отключилась и последняя резервная клеточка моего мозга, которая до последнего момента пыталась функционировать.

* * *

Пол качался подо мной в разные стороны, и я начал различать чьи то голоса. Моя рука держала что то твердое и липкое. Я попытался открыть глаза, и пол перестал раскачиваться подо мной.

Рядом с моим лицом валялись осколки разбитой бутылки из под кока колы. А твердый предмет, который я держал в руке, оказался ножом Санто. Нечто липкое было кровью, стекавшей с лезвия ножа. Санто лежал, скорчившись на боку, сжимая в руке горлышко бутылки.