От множества сигарет, которые я успел выкурить, во рту у меня был горьковатый привкус. Я подошел к бачку с питьевой водой и, налив бумажный стаканчик, с жадностью его выпил. Не успел я вытереть рот тыльной стороной ладони, как появился Флинт.

– Хотел прийти пораньше, – озабоченно произнес он, – но никак не получилось... Как дела у Сэнди?

– Пулю они вытащили. Доктор заявляет, что состояние у нее удовлетворительное.

– А каковы перспективы?

– Должна выжить.

Его лицо сразу расслабилось.

– Но к ней все равно не пустят. Когда будет можно, нас позовут. Но могут пройти еще многие часы, прежде чем с ней кто нибудь сможет поговорить.

– Если мне попадется этот негодяй... – злобно процедил Флинт.

– Как же. Если вы его схватите, то сразу скажете себе, что вы офицер полиции и согласно закону передадите его в руки правосудия. Но, возможно, вы вообще его не схватите. Может быть, я поймаю его раньше вас. И если я с ним расправлюсь, то вам останется только похоронить его.

Обычно Флинт свирепел, когда я позволял себе разговаривать с ним в таком тоне, но на этот раз он лишь взглянул на меня и произнес:

– Желаю удачи!

Выходит, мы поняли друг друга.

– Есть какие нибудь новости? – поинтересовался я.

– Никаких. Только то, что человек был высоким и рыжеволосым, в коричневом пальто – вот и все. Но зато мы узнали кое что интересное о человеке, которого вы пристрелили. Его звали Гатто. Гангстер. Судя по всему, он работал на человека по имени Гарвей Кью.

– Кью?

Я задумался, но пришел к выводу, что это имя мне ни о чем не говорит.

– Он сделал себе состояние на спекуляции земельных участков. Замешан и в других грязных делах. Большую часть своих доходов он имеет от завышенной квартплаты, которую выжимает из пуэрториканцев. У него есть целый ряд доходных домов в испанской части Гарлема. Почти все они представляют собой жалкие лачуги. Дом, в котором жила Марго, относится к немногим, которые сохранились получше.

– А что за отношения у Гатто с Кью?

– Ходят слухи, что он работал на него. Якобы он собирал плату с жильцов, которые вовремя не заплатили.

– Если Гатто работал на Кью, то этот рыжеволосый – тоже, видимо, работает на него. Ведь такой вариант совсем не исключается.

– Угу, – промычал Флинт.

– Ничего...

Флинт попытался скрыть свою злость:

– Мы даже никогда не вызывали его на допрос.

– Что? – я уставился на Флинта.

Он в какой то мере почувствовал себя смущенным.

– Ведь никаких доказательств, что Гатто работал на него, нет. Абсолютно никаких. Только слухи, да смелые предположения. А мы не можем вызвать его на допрос, ориентируясь лишь на слухи.

– С каких это пор не можете? – резко спросил я.

– Гарвея Кью не можем. У него очень хорошие связи в городском управлении. Несколько коллег из отдела по расследованию убийств убедились в этом на собственной шкуре несколько лет тому назад. Они приволокли его в Главное полицейское управление и пытались обвинить его в убийстве. Они обошлись с ним немного грубовато, и у них не было доказательств. Кью говорить не захотел. И знаете, что случилось с этими людьми, которые его допрашивали? Были понижены в должности до патрульных и несут свою службу на улицах Айленда. И, насколько мне известно, они и сейчас там. А ведь прошло уже пять лет.

– А теперь вы все боитесь рассердить мистера Кью?

– Вот именно. Пока у нас не будет против него веских доказательств. Повторяю, веских...

– Ну, хорошо... – мне пришлось подавить свой гнев. – Расскажите мне про убийство, в котором он был замешан пять лет назад.

– Никто не смог доказать, что Кью имел какое то отношение к этому убийству.