— Интересно, как они могли разговаривать на нашем языке, — сказала она.

— Никто не знает, — сказал я. — Но они разговаривали. Чарли говорит, что когда-то давно все были тиграми, потом мы изменились, а они нет. Я не знаю. Но это интересная мысль.

— Никогда не слышала их голосов, — сказала Полин. — Когда я была маленькая, оставалось всего несколько тигров, они были старые и почти не спускались с гор. Они были старые и неопасные, и все равно на них охотились.

— Мне было шесть лет, когда убили последнего тигра. Я помню, как охотники несли его в Смертидею. Вокруг собралось много народу. Охотники говорили, что убили его в горах, и что это последний тигр.

— Они несли его в Смертидею, и все шли следом. Они закрыли его досками и стали поливать форельноарбузным маслом. Галлон за галлоном. Помню, люди бросали цветы так, что получилась целая груда, все стояли вокруг и плакали, потому что это был последний тигр.

— Чарли зажег спичку. Костер горел огромным оранжевым пламенем — долго, несколько часов, и черный дым поднимался в воздух.

— Он сгорел, и остался только пепел, потом все убрали, и теперь в Смертидее форельный питомник — прямо на том месте, где сожгли тигра, Трудно представить, как это было, особенно когда танцуешь.

— Ты наверняка все это помнишь, — сказала Полин. — Ты ведь там тоже был. Рядом с Чарли.

— Это правда, — сказал я. — У них были красивые голоса.

— Я ни разу не слышала, — сказала она.

— Может, это и к лучшему, — сказал я.

— Может ты и прав, — сказала она. — Тигры. — И вот она уже спит у меня на руке. Ее сон попытался стать моей рукой, потом моим телом, но я не позволил, потому что вдруг почувствовал, что не могу больше лежать.

Я встал, натянул комбинезон и отправился на одну из своих долгих ночных прогулок.

Арифметика

Ночь была холодной, а звезды красными. Я шел к Арбузным Делам. Там из арбузов мы делаем сахар. Мы выпариваем арбузный сок до тех пор, пока не остается ничего, кроме сахара, потом мы придаем ему форму всего, что у нас есть, — наших жизней.

Я сел на кушетку у реки. После слов Полин я теперь думал о тиграх. Сидел и думал о тиграх и о том, как они съели моих родителей.

Мы жили тогда в хижине у реки. Отец выращивал арбузы, а мать пекла хлеб. Я ходил в школу. Мне было девять лет, и мне плохо давалась арифметика.

Однажды утром, когда мы завтракали, пришли тигры и до того, как отец схватил ружье, убили моего отца и мою мать. Родители не успели ничего сказать перед смертью. А я так и сидел с ложкой пюре в руке.

— Не бойся, — сказал один из тигров. — Мы тебя не тронем. Мы не трогаем детей. Сиди, где сидел, а мы расскажем тебе сказку.

Один из тигров стал есть мою мать. Он откусил ее руку и начал жевать.

— Какую сказку ты хочешь послушать? Я знаю интересную историю про кролика.

— Не надо мне сказок, — сказал я.

— Как хочешь, — сказал тигр и откусил кусок моего отца. Я так и сидел с ложкой в руке, потом положил ее на стол.

— Это мои родители, — сказал я наконец.

— Прости, — сказал один из тигров. — Так вышло.

— Угу, — сказал другой тигр. — Мы бы никогда не стали этого делать, если бы не необходимость, если бы у нас был другой выход. Понимаешь, иначе нам просто не выжить.

— Мы такие же, как вы, — сказал другой тигр. — Мы говорим на одном языке.