Джордж Эффинджер. В чужом облике
Ох уж эти мне сопляки! Знаю, знаю, кого они имеют в виду, когда говорят о «старых динозаврах». Что ж, посмотрим, сумеют ли они продержаться сорок лет, как сумел кое-кто из нас, динозавров. (Хотя, если вдуматься, вряд ли нам удастся это проверить, черт побери!) Прочитав мой рассказ, Дженет пробуравила меня взглядом и спросила: «Интересно, чем до нашего знакомства ты занимался на этих ваших встречах научных фантастов?» По-моему, ее заинтриговала «довольно симпатичная молодая женщина». Разбудил меня телефон. Я протянул руку и снял трубку. Я еще не совсем проснулся, но что-то в полутьме гостиничного номера встревожило меня, хотя что именно, определить было трудно. — Алло! — сказал я в трубку. — Алло! Это Сэндор Куреин? — спросил незнакомый голос. Секунду-другую я молча смотрел на кровать у противоположной стены. На ней кто-то спал. — Сэндор Куреин? — переспросил голос. — Ну, положим, Сэндор, — ответил я. — Если ты Сэндор, говорит Норрис. Я опять помолчал. Человек в трубке уверял, что он мой близкий приятель, но голос у него был совсем незнакомый. — Ага. — На большее меня не хватило. Я вспомнил, что накануне вечером был не один. На встрече писателей-фантастов, в которой я принимал участие, мне довелось познакомиться с довольно симпатичной молодой женщиной. В соседней же постели возлежал могучего сложения мужчина, которого я видел впервые. — Ты где? — спросил человек, утверждавший, что он Норрис. — У себя в номере, — ответил я. — Сколько сейчас времени? Кто говорит? — Норрис Пейдж. Ты смотрел в окно? — Послушай, Норрис, — сказал я, — зачем мне тащиться к окну? И потом, не знаю, как это объяснить, но говоришь ты вовсе не как Норрис. На часах сейчас половина девятого, а в такое время писателя-фантаста, вернувшегося после встречи с коллегами, не будят. Поэтому положи-ка лучше трубку… — Подожди! — Голос вдруг стал настойчивым. Даже на встречах научных фантастов так не кипятятся. Я подчинился. — Посмотри в окно, — последовал приказ. — Ладно, — отозвался я. По характеру я в общем-то человек покладистый. Я встал. На мне была тонкая зеленая пижама, какой никогда среди вещей моих не водилось. Это открытие мне не понравилось. Осторожно ступая, я прошел мимо незнакомца на соседней кровати и заглянул в щель между пластинками жалюзи. Секунду-другую я не отрываясь смотрел на улицу, затем вернулся к телефону. — Алло? — позвал я. — Что ты увидел? — спросил голос. — Несколько зданий, которых никогда прежде не замечал. — Это не Вашингтон, верно? — Пожалуй, — согласился я. — А кто говорит? — Да Норрис! Норрис же! Я в Нью-Йорке. — Вчера вечером ты был в Вашингтоне, — сказал я. — То есть Норрис был здесь, в Вашингтоне. И голос у Норриса другой. Человек на том конце провода как-то странно хмыкнул: — По правде говоря, тебя тоже не сразу узнаешь. Ты в Бостоне. — В Бостоне? — Да. Джим в Детройте, Лэрри в Нью-Йорке, а Дик в Кливленде. — Жаль Дика, — вздохнул я. Кливленд был моим родным городом. — Всех жаль, — заявил Норрис. — Потому что мы прежние уже не существуем. Посмотри на себя. Я посмотрел. У меня было крупное волосатое тело, облаченное в пижаму. |
