– Мистер Барон, – проговорила она, идя ему навстречу. Равнодушие тона обрадовало ее. – Добро пожаловать на ранчо Тернеров! Простите, что я так разглядывала вас, – я пыталась вспомнить, где я вас видела раньше.

Она услышала, как ее отец хмыкнул, увидела, как брови Барона поднялись от удивления.

«Один – ноль в мою пользу», – подумала мрачно Уитни, протягивая ему руку.

Слабая улыбка проскользнула по его губам.

– Правда? – Его пальцы сомкнулись вокруг ее руки, сильные и холодные.

Она смешалась, но только на секунду. Он улыбался, но глаза оставались холодными. «Не так грубо, – казалось, говорил он. – Я тебя раскусил».

Нет, не раскусил. Вечер только начался. И чем дольше он продлится, тем больше она наберет очков в свою пользу – и тем слаще будет победа.

Уитни тряхнула головой так, что волосы рассыпались у нее по плечам.

– Вы мне кажетесь знакомым, – сказала она мягко, слегка нахмурив лоб. Его рука все еще сжимала ее руку, и довольно сильно, так что ей стало неудобно. – Ну, конечно, это было так давно. – Она посмотрела на отца. – Сколько, ты говоришь, прошло лет с тех пор, как мистер Барон работал у нас, папа? Девять? Десять?

Дж. Т. воззрился на нее в полном замешательстве.

– Девять, – сказал он с ударением. – Ты ведь, конечно, помнишь, Уитни?

Она пожала плечами.

– Боюсь, что нет. Барон выдавил улыбку.

– Неужели?

– За это время на ранчо сменилось так много работников… – Она ослепительно улыбнулась ему. – Прошу извинения. Но я уверена, что к концу обеда я вас обязательно вспомню.

Его улыбка изменилась, превратившись в нечто такое, от чего у нее по спине поползли мурашки.

– Вы обязательно вспомните, мисс Тернер. Обязательно.

Она пристально посмотрела на него, пытаясь прочесть его мысли под холодной маской, но глаза Барона были непроницаемым стеклом, темным и ничего не выражающим. «Изобрази раскаянье, хотя бы немножко», – сказала она себе, но что-то в том, как он смотрел на нее, заставило ее напрячься.

– Увидим, – сказала она, и ее голос был таким же тихим и холодным, как его.

– Уитни! – В голосе отца звенела ярость. Он шагнул к ней, его лицо горело, а в глазах было гневное предупреждение.

Она улыбнулась.

– Да, папа?

– Мне бы хотелось поговорить с тобой минутку. – Улыбка, которую он подарил своему гостю, была натянутой. – Мне пришло в голову, что я никогда прежде не спрашивал свою дочь, какие вина она предпочитает. Извините, мы на минутку.

Рука Александра Барона снова сжала ее руку и наконец отпустила.

– Конечно, – сказал он. – Мне бы хотелось помыть руки, с вашего позволения.

– Да, пожалуйста. Прямо по коридору, направо. – Улыбка Дж. Т. ^испарилась, как только Барон исчез в коридоре. – Черт побери, Уитни, – прошипел он, – что ты пытаешься сделать?

– Только то, о чем ты просил меня, папа, – сказала она спокойно. – Я просто напомнила нашему гостю, что он тут – лишний.

– Но он – не лишний, – сурово возразил отец. – Я думал, что ты поняла, Уитни. Он – единственная моя надежда. Мне нужно…

– …его деньги. Да, ты говорил. Но ты также намерен был показать ему, что никакие деньги в мире не смогут сделать его равным Тернерам.

Дж. Т. недовольно скривился.

– Я хотел, чтобы это был лишь тонкий намек, ей Богу.