Быстрымъ движеніемъ Кети закрыла бумагу рукою. Къ чему вспоминать объ этой отвратительной интригѣ? Теперь ничто болѣе не служило помѣхою ея счастію.

Однако докторъ настаялъ на своемъ и вытащилъ изъ подъ ея руки измятое письмо и записку.

– Между нами не должно быть секретовъ, – сказалъ онъ серьёзно.

Прочитавъ оба письма, Брукъ потребовалъ откровенной исповѣди и теперь только понялъ все, что выстрадала молодая дѣвушка, добровольно жертвовавшая своею будущностью для его свободы, для его счастія.

– А гдѣ-же прекрасная графиня Витте? Я думала, что она пріѣдетъ съ тетушкою и помѣстится въ вашемъ домѣ, въ комнатѣ для пріѣзжихъ, – спросила Кети, улыбаясь сквозь слёзы.

Брукъ засмѣялся.

– Я самъ расположился въ той комнатѣ, – возразилъ онъ. – Были причины, которыя заставили меня скрыть отъ тебя мой пріѣздъ. Что-же касается до молодой графини, то она дѣйствительно прожила въ нашемъ домѣ все время своей тяжкой болѣзни и только мнѣ обязана своимъ выздоровленіемъ. Недѣли черезъ двѣ ты познакомишься съ нею, такъ-какъ до того времени я надѣюсь вернуться въ Лейпцигъ съ моею дорогою женою, довольно ждать, мнѣ и безъ того эти семь мѣсяцевъ разлуки показались цѣлымъ столѣтіемъ. Ты согласишься вѣнчаться въ той маленькой церкви? – сказалъ онъ указывая на близь стоящую церковную колокольню. – Я всегда такъ любилъ это уединенное село.

– Я всюду послѣдую за тобой, – отвѣчала Кети тихимъ, взволнованнымъ голосомъ, – но позволь мнѣ прежде покончить съ дѣлами.

– Нѣтъ, дорогая моя, расходная книга закрыта, а Шиллингу и К° можетъ писать твой повѣренный Ленцъ.

– Хорошо, твои слова для меня законъ, – сказала Кети смѣясь. – Я отдамъ мельницу въ аренду трудолюбивому Ленцу, онъ съумѣетъ извлечь изъ нея хорошій доходъ.

Затѣмъ контора была заперта и Кети подъ руку съ Брукомъ вступила на ту тропинку, по которой ежедневно проходила, не смотря ни на какую непогоду. Сегодня вечеръ былъ восхитительный, и въ воздухѣ чувствовался легкій ароматъ распускающейся зелени. Пушистыя вѣтви склонившейся ивы ласково задѣвали за разгорѣвшіяся щеки молодой дѣвушки, а мягкій вечерній вѣтерокъ раздувалъ ея меленькія локоны; все было тихо кругомъ, только синеватая вода рѣки, медленно и тихо журча, неслась мимо молодыхъ, дрожащихъ прибрежныхъ кустарниковъ.

Впереди разстилался спокойный и величественный паркъ, на зеркальной поверхности пруда граціозно плавали бѣлоснѣжные лебеди, а надъ высокими деревьями парка развивался желто-голубой флагъ виллы – „господа“ были дома.

Что происходило въ эту минуту въ двухъ человѣческихъ сердцахъ, только что поклявшихся другъ другу въ вѣчной вѣрности и любви!

– А знаешь, Кети, говорятъ, что Морица видѣли въ Америкѣ? – шопотомъ сказалъ докторъ.

Молодая дѣвушка утвердительно кивнула головою. Теперь она разсказала ему, какъ работникъ съ рыжею бородою, за пять минутъ до ужаснаго взрыва, гналъ передъ собою двухъ козуль, чтобы избавить своихъ любимцевъ отъ мучительной, вѣрной смерти.

Наконецъ изъ за высокихъ деревьевъ показался и милый, старый домикъ; въ саду никого не было, только бѣлыя статуи таинственно выглядывали изъ за темной зелени кустовъ.

А съ низкихъ ступеней лѣстницы неслышно спускалась добрая старушка Діаконусъ, что-бы прижать къ сердцу дорогую дѣвушку, которая составитъ счастіе ея любимца…

Въ эту минуту торжественно пронесся въ воздухѣ первый ударъ церковнаго колокола – насталъ великій праздникъ Пасхи!