– Ну, что вы… ты и Ева…

– Что именно?

Тот совсем смешался и растеряно умолк. Колючка как раз выбралась из душевой, стряхнула брызги с мокрых волос и по-хозяйски пошарила по столам. Бесцеремонно откопала в одном из ящиков шоколадку (а пускай делится, гад!) и с удовольствием отгрызла огромный кусок.

– Будешь?

Кот даже отшатнулся от протянутой руки и торопливо попятился.

– Тю на тебя, – удивилась она. – Так и скажи, что не хочешь. Чего дергаешься?

– Ты бы предупредила, что ли… я бы тогда к вам не совался так… э-э-э, рано. А твой отец в курсе?

– О чем?

Славка беспомощно посмотрел на откровенно скалящегося Края, все ещё не застегнувшего до конца рубаху, сконфуженно замолчал, а Колючка, разглядев его порозовевшее лицо, наконец, прозрела. Боже! Вот ведь незадача: ранним утром, вместе, с ночи, в одной комнате, полуголые и откровенно сонные… Охотница с досадой хлопнула себя по лбу. БЛИ-И-ИН!!!

– Ты о чем это подумал? – ласково поинтересовалась она, стремительно надвигаясь на смущенного приятеля и спешно нашаривая что-нибудь увесистое. – А ну, стой! О чем подумал?!! Я тебя спрашиваю! КОТ! Зараза! Да у тебя мозги есть или нет?!! Дурак! Ты каким местом думал, прежде чем вслух предположения высказывать?!!

– Да нет, ты не подумай… я все понимаю… – он с некоторым трудом увернулся от ее грозного замаха. – Просто надо было раньше сказать, тогда никто бы не удивился… а что? Ой! Это даже неплохо. Уй! Не надо по голове! Хороший выбор… и чего ты злишься? Ай! Ну хочешь, я никому не скажу?..

Край с нескрываемым удовольствием наблюдал всю сцену в сторонке и еле сдерживался, что бы не расхохотаться. Нет, это надо было свихнуться, что бы даже предположить подобное: он и Колючка! Да стоит только вспомнить Ставраса, как все вопросы мигом снимались. Ρазъяренный реис в своем сумеречном обличье… М-да. Да еще Слияние, на которое решились эти двое сумасшедших! Он зябко передернул плечами и вежливо посторонился, когда кружащаяся парочка обошла его по кругу: одна – с выражением кровожадной ненависти на лице, другой – смущенный и испуганный одновременно, мимоходом потирающий дважды (нет, уже трижды) ушибленную макушку. Наконец, устав ждать примирения, Край бесцеремонно налил себе вчерашнего кофе и так, потихоньку прихлебывая, наслаждался в уголке незабываемым зрелищем под названием: «Кот в полной опале, а Колючка в бешенстве, зато с отломленной ножкой от табурета наперевес».

Его любимого табурета, между прочим.

– Папа, что происходит? – удивленно спросил Артем, разбуженный поднявшимся шумом. – Что случилось? Может, надо помочь?

Край вздрогнул от неожиданности, молниеносно обернулся, чуть не опрокинув на себя холодный кофе, и во внезапно наступившей тишине буквально прыгнул в сторону. С силой захлопнул опасно приоткрытую дверь, успев кинуть в безлюдный коридор настороженный взгляд. Вроде пусто. Черт! Не хватало, что бы увидел кто-то еще! Он лишь потом крепко обнял сонного карнеши, пригладив заодно торчащие во все стороны золотистые вихры.

– Артем, как ты себя чувствуешь?!

Мальчик, которого, казалось, нисколько не смущала ни собственная нагота, ни присутствие посторонних, на несколько секунд задумался, помолчал и, наконец, с радостью осознал:

– Хорошо. Папа, у меня даже ничего не болит!

– Вот и отлично, – с непередаваемым облегчением выдала Ева, опуская занесенную для очередного удара руку. – Подойди-ка, я гляну на твои глаза.

Артем послушно приблизился и высоко вскинул голову.

– ПАПΑ?! – придушенно пискнул Кот, во второй раз за утро почувствовавший, что у него земля уходит из-под ног.