Колючка сильно вздрогнула и испуганно прижалась.

– Эй! Ты чего? – удивился Стас и ласково поцеловал ее в нос.

– Сама не знаю, – прошептала она, мелко задрожав. – Просто показалось..

– Это всего на несколько дней. У Ирнассы возникли какие-то проблемы в Канаде и на севере США, ее подопечные не справляются, вот она и просит помощи.

– Зачем ей понадобился ты?

Реис бережно погладил ее напряженную спину и заглянул в полные затаенного страха глаза. Да что такое? Что с ней творится?

– Не волнуйся, такое часто случается, что мой Дом приходит на помощь остальным.

– Почему?

– Мы воины, Ева. Единственные из реисов профессиональные войны, которые лучше всех чуют крашей. Помнишь, я вчера говорил? Наши Дома не просто так разделены. Все очень обосновано: Сометус владеет отличной техникой ментального воздействия (говорят, когда-то они умели разрывать даже нити Слияния!), Илиар – непревзойденные стрелки с действительно превосходной реакцией, а Кин – прирожденные силачи…

– Я знаю, – слабо улыбнулась Εва. – Как и то, что в твоем Клане рождаются самые чуткие сенситивы. Нюхачи.

– Верно, – легко согласился реис. – Потому он – самый многочисленный и влиятельный. И потому мы должны помогать нашим собратьям. У ребят Ирнассы нет таких способностей, без нас им не справится.

– Стас! Не ходи! У меня плохое предчувствие! Отправь кого-нибудь другого! Прошу тебя!

– Ева, я уезжаю всего на несколько дней, – укоризненно протянул реис. – Что за паника на пустом месте? Чего ты так боишься? Мы только разберемся с ее крашами, и я сразу вернусь. Эй! Эй! Эй! Успокойся, любовь моя. Ну, что ты, в самом деле?

– Не хочу… не хочу, чтобы ты уезжал! Ты же обещал! – упрямо прошептала Охотница, стискивая в каком-то безотчетном страхе его мягкие руки.

Ставрас замер.

– Да, – замедленно произнес он. – Обещал. Ты хочешь, чтобы я бросил Ирнассу одну?

Οна промолчала. Да! Да! Хотела! Проклятье!! Χотела всем сердцем!!

– Ева…

– Не ходи… – с мукой воскликнула она и умоляюще прижала его руку к губам, не в силах задержать по-другому. Пожалуйста… пожалуйста… ради меня, ради нас… не уезжай! Не надо! Умоляю, прошу: не уезжай!

– Хорошо, не поеду.

Она вздрогнула от его ровного, внезапно помертвевшего голоса и в еще большем страхе вскинула голову: никогда еще не слышала от него такого страшного тона! И это напугало еще больше. Ρеис молча смотрел прямо перед собой невидящим взором и долгое мгновение не двигался. Он замер, буквально окаменел oт осознания всей глубины своего поступка, и Колючка окаменела вместе с ним, а потом испуганно вздрогнула, на секунду заглянув в его мятущуюся душу.

Предательство… для него это было предательством… хуже, чем сделал Олас. Хуже, чем сотворила Ирма. Отказ в помощи нуждающемуся сородичу – все равно, предательство Клана. За такое могли изгнать, предать забвению, заставить отречься от Дома… даже лишить крыльев!! Но ради нее он пошел бы и на это.

Проклятая память!! Никогда Ева не чувствовала себя так странно, буквально надвое разрывалась от противоречивых эмоций. Вот так: перепутье. Остановить его и привязать к себе данным обещанием нельзя, это его убьет, а отпустить – значит, расписаться в полнейшем бессилии и признать собственные тревоги совершенно необоснованными. Проклятье! Что же делать?! И что со мной происходит? Откуда взялось это ощущение быстро надвигающейся угрозы? Как поступить, если стало ясно, что скажи лишь одно слово, и он останется? Отречется от Клана, буквально убьет себя, сломает крылья, но останется? Потому что дороже нее не было ничего в этой жизни?

Εва чуть не взвыла от отчаяния, задрожала от стыда и понимания собственного малодушия, но все-таки нашла в себе силы сдавленно прошептать:

– Нет, езжай.