Яхта была пришвартована у военно-морского причала за рыбозаводом. Когда-то это роскошное судно принадлежало богатому бизнесмену из Азии, одному из тех, кого Таффари выслал из страны или депортировал в Соединенное Королевство, захватив власть. Таффари, разумеется, конфисковал яхту, и теперь она принадлежала ему, президенту Убомо.

Отличный, почти пятнадцатиметровый парусник построили на верфи «Кампер и Николсон» и оснастили разными роскошными штучками. Но электронное оборудование на нем давно устарело, и заменять его никто не собирался, как не собирались ни перекрашивать судно, ни менять на нем паруса. В баре было полно самых изысканных напитков, а поскольку судно крайне редко покидало причал, замена парусов и оборудования совершенно не имела значения.

В капитанской каюте за длинным полированным столом из красного тика сидели двое.

Президент Таффари с довольной улыбкой слушал ежемесячный отчет о деятельности Фонда развития Убомо, то и дело кивая головой. Закончив говорить, Нинг Чжэн Гон выжидающе посмотрел на него.

– Я поражен, господин Нинг. Вы приступили к делам в Убомо совсем недавно, а достигнутые вами результаты просто ошеломляют.

– Вы слишком добры, ваше превосходительство, – слегка наклонил голову Нинг. – Но могу откровенно сказать, что в ближайшие месяцы мы надеемся добиться еще более внушительных успехов. Мой предшественник – англичанин – оставил после себя массу проблем, но мы их постепенно решаем.

– Как насчет мастерских по ремонту машин? Это меня заботит больше всего, – продолжил Таффари.

– С этим все в порядке, господин президент, – заверил Чжэн Гон. – В настоящее время нами задействовано более тысячи единиц тяжелой техники, не считая установки ПКППР. Когда я принял дела, расходы на эксплуатацию и ремонт машин составляли свыше трех миллионов долларов. Как видите, нам удалось снизить эти расходы почти на сорок процентов…

Их беседа продолжалась уже больше часа, когда в дверь вдруг тихо постучали.

– Кто там? – спросил Таффари.

– Капитан Кейджо и мисс Ман, господин президент. Таффари бросил многозначительный взгляд на Чжэн Гона, и тот понимающе кивнул. У них была веская причина для того, чтобы встретиться именно на борту яхты.

– Входите! – бодрым голосом пригласил Таффари. Дверь неслышно отворилась, и на пороге показалась высокая фигура Кейджо.

– Мисс Ман ждет в джипе на причале, – громко отрапортовал он.

– Видеокассета у нее? – нетерпеливо спросил Таффари.

– Да, сэр. Кассета у нее.

Таффари и Чжэн Гон снова обменялись многозначительными взглядами. А затем оба весело улыбнулись.

– Хорошо, – бросил Таффари. – Вы знаете приказ, капитан?

– Да, господин президент. Я должен сопровождать мисс Ман и господина Нинга на остров Ламу, а затем…

– Не стоит повторять мне ваши обязанности. Главное, выполните все точно и без ошибок. А сейчас приведите мисс Ман сюда.

Влетев в каюту, Бонни кинулась к Эфраиму Таффари, не обращая внимания на сидящего рядом с ним китайца.

– Я заполучила ее, Эфраим, – выдохнула она. – Вот, держи!

И Бонни положила пакет с кассетой на стол. Таффари надорвал пакет и вытащил видеокассету.

– А ты уверена, что это та самая кассета?

– Еще бы! На наклейке надпись, сделанная моей собственной рукой. Конечно, та самая кассета.

– А ты молодец, девочка, – улыбнулся Таффари. – Я по-настоящему горжусь тобой. Иди ко мне, садись рядом.

Бонни с готовностью опустилась на стул рядом с Таффари, и тот положил руку ей на бедро.