Могучие темные стволы в грозном молчании подступали к нему со всех сторон.

Пири целых два дня ходил за Четти Сингхом по пятам. Он видел, что с каждым часом силы покидают Сингха. Индиец брел, пошатываясь и натыкаясь на деревья и кустарники; он много раз падал в какие-то ручьи и кое-как выползал из них, цепляясь исцарапанной в кровь ладонью единственной руки за берег и нависшие над водой ветви зеленых растений. Сквозь изодранную в клочья одежду сочился гной из порезов на теле и ран от острых шипов. Вокруг него жужжали мухи и роились другие насекомые. Воспаленные глаза Сингха совсем обезумели от страха.

В конце второго дня Пири внезапно появился из зарослей, и Четти Сингх от шока завизжал, словно женщина, сделав попытку подняться.

– Пожалуйста, пожалуйста, – причитал он, захлебываясь в слезливом восторге, – не бросай меня больше одного. Проси о чем угодно, только не бросай!

– Ты теперь один, как и я, – проговорил Пири, и в словах его слышался гнев. – Я умер. Молимо убил меня, и ты разговариваешь с мертвецом, с призраком. Как просить милости у призрака человека, которого ты убил?

И Пири неторопливо достал отравленную стрелу из колчана. Наконечник стрелы почернел от яда.

Четти Сингх смотрел на Пири выпученными от ужаса глазами.

– Что ты делаешь? – только и сумел хрипло вымолвить он.

Сингх знал об этом яде и видел, как умирают животные, пораженные такими стрелами.

Бамбути натянул тетиву, приложив стрелу к подбородку.

– Нет! – завопил Четти Сингх, невольно заслонившись ладонью.

Стрела, нацеленная в грудь, застряла в ладони между большим и указательным пальцем.

Четти Сингх тупо смотрел на нее, словно лишился рассудка.

– Теперь мы оба с тобой мертвецы, – бросил Пири и исчез в лесу.

Четти Сингх, остолбенев, смотрел на свою ладонь. Она уже стала лиловой от яда. А в следующее мгновение Сингх почувствовал боль. Боль была столь сокрушительной, что Сингх хватал ртом воздух, и ему казалось, что в его сосудах вместо крови течет расплавленное железо, подступая все ближе к сердцу.

А потом из горла индийца вырвался жуткий душераздирающий вопль, и неизбывное эхо еще долго разносилось под кронами деревьев. Только когда кругом все стихло, Пири побежал в лес, все дальше и дальше.

Глава XXXIII

Мы готовы, – тихо произнес Дэниел, но его услышал каждый сидящий в штаб-квартире Омеру в Гондале.

В доме собрались те же, что и месяц назад. Но сколь заметны перемены! В их глазах читалась решимость, которой не было раньше.

Перед началом совещания Дэниел разговаривал с инструкторами, и они нахвалиться не могли своими бойцами. Никто не покинул лагерь, за исключением больных и раненых.

– Теперь они amabutho, – сказал Дэниелу Морган Темби. – Настоящие воины.

– Вы постарались что надо, – сказал Дэниел, обращаясь к собравшимся. – За столь короткий срок вы научились очень многому. – А затем повернулся к доске на стене за его спиной и отодвинул занавеску. Вся доска была исчерчена диаграммами и графиками. – Это порядок наших боевых действий, джентльмены, – проговорил Дэниел. – Вы должны выучить его назубок, так, чтобы, если даже вас разбудят среди ночи, вы могли бы пересказать все до мелочей. В нашем распоряжении четыре кадровых отряда по двести пятьдесят человек в каждом. У каждого отряда свои цели и задачи. Нужно захватить главный военный гарнизон, аэродром, суда в гавани и освободить заключенных из лагерей, – продолжал Дэниел. – Но самая важная задача – это захват теле и радиостудий в Кагали. У Таффари мощные силы безопасности, и, несмотря на внезапность наносимых ударов, без поддержки широких масс населения мы сможем продержаться не больше двух-трех часов.