Моисей, Моисей.

Он служил поистине великому Богу, Богу сильному и грозному, но и беспощадному вне всякой меры. Второзаконие завершается одним из ключевых моментов Пятикнижия — смертью Моисея, Моше-рабейну. Он был ста двадцати лет, когда умер он, но зрение его не притупилось, и крепость в нем не истощилась.

Известно, что ровно до ста двадцати лет дожили лишь пять законоучителей Израилевых: Моисей, Гилель, рабби Йоханан бен Закай, рабби Йеуда а-Наси и рабби Акива. Но только о Моисее было сказано:

И не было более у Израиля пророка такого, как Моисей, которого Господь знал лицем к лицу…

Моисей происходил из колена Левия и был рожден в рабстве; Мариам положила его в осмоленную корзину из тростника и оставила у воды; дочь фараона нашла младенца и воспитала при дворе. Моисей, который превратил свой жезл в змею, а воды Нила в кровь, рассек Красное море и провел свой народ по суше среди волн, извлек воду из скалы, в гневе разбил скрижали и сорок лет скитался по пустыне, не был допущен в Обетованную землю, ибо раз или два его угораздило усомниться.

И сказал ему Господь: вот земля, о которой Я клялся Аврааму, Исааку и Иакову, говоря: «семени твоему дам ее»; Я дал тебе увидеть ее глазами твоими, но в нее ты не войдешь.

Вместо этого он умер на горе и приобщился к народу своему, и никто не знает место погребения его до сего дня. Но прежде, однако, как утверждают авторы Второзакония, Господь явился в скинии, в столпе облачном, и сказал Моисею:

Вот, ты почиешь с отцами твоими, и станет народ сей блудно ходить вслед чужих богов той земли, в которую он вступает, и оставит Меня, и нарушит завет Мой, который Я поставил с ним; и возгорится гнев Мой на него в тот день, и Я оставлю их и сокрою лице Мое от них, и он истреблен будет, и постигнут его многие бедствия и скорби.

Что ни говорите, Бог сдержал Свое слово. По крайней мере, так я сказал Орнштейну в нашу последнюю встречу, когда мы разговорились о незапамятных днях, проведенных в затхлой задней комнатке в синагоге «Молодой Израиль». Орнштейн любил изводить мистера Фейнберга. «Если, — сказал он однажды, — как тут написано, Господь, Бог ваш, Он Бог богов и Владыка владык, значит, другие боги все-таки существуют. Например, Зевс. Как вы считаете?»

Орнштейн давно порвал с коммунистической партией, но, как прежде, противоборствует любым религиозным суевериям, любым формам племенного обособления. Он стал довольно известным ученым и вечно либо летит на какую-нибудь важную международную конференцию в Токио, Лондон или Милан, либо оттуда возвращается. В прошлом году он впервые попал в Иерусалим и посетил Стену Плача. «И знаешь что? — сказал он. — Я разрыдался. Стоял и обливался слезами».

Улица Св. Урбана: тогда и теперь

Пер. Л. Беспалова

Плохие новости. Закрывают среднюю школу «Барон Бинг». Нашу школу. Я имею в виду легендарную монреальскую школу, открытую в 1921 году, донельзя смахивающую на работный дом Викторианской эпохи. Что касается архитектуры — потеря невелика (здание это редкого уродства), а вот что касается чувств… это особь статья. Если битву при Ватерлоо выковали на спортивных площадках Итона, то норов убывающей год от году еврейской общины Монреаля был выкован в затхлых классах этого большого краснокирпичного здания.

Сегодня еврейской общине в Монреале не дают житья дурные предчувствия. Никто не берет аренду на долгий срок, каждая семья готовит — мало ли что — свой план спасения. Как бы то ни было, когда-то все мы учились в СШББ. И все нам было по плечу. Сентябрь 1944-го. Наши старшие и родные, и двоюродные братья освобождали Голландию, канадская армия шла на прорыв линии Гитлера, а мы — всего-навсего прыщавые недоросли — стояли в шеренгах в спортивном зале СШББ, в пусть и лоснящихся, зато свеженаглаженных брюках.