– Ты обнимаешься, совсем как мама, – сказал Джексон и наконец улыбнулся. – Думаю, мне нравится, что ты – мой папа. Мы когда-нибудь будем жить вместе, как настоящая семья?

– Нам надо будет подумать об этом. Сейчас нам с тобой сначала надо привыкнуть быть папой и сыном, правильно? – осторожно ответил ему Остин.

– О'кей! Эмили, пойдем играть. – И он побежал в спальню за сестрой.

Трейси уселась на софу в гостиной: она знала, что если сейчас не сядет, то наверняка упадет. Каждый нерв ее тела вибрировал от возбуждения, а она даже не осознавала, в каком напряжении находится, пока Джексон не задал свой последний вопрос.

Остин опустился рядом с ней на подушки, взял ее руки в свои и глубоко вздохнул, так же как она всего несколько мгновений назад. Одно это прикосновение дало им обоим достаточно сил, чтобы продолжать дышать.

– Круто, да? – сказала она.

– Всю эту неделю я хотел схватить его и обнять. Хотел держать его и никогда не отпускать. Я боялся, что может случиться что-нибудь ужасное, прежде чем я успею назвать его своим, – прошептал Остин.

– Эй, папа! – Джексон выбежал из комнаты Эмили. – А можно, мы с Эмили будем вместе праздновать дни рождения?

– Подумаем, – ответил Остин.

Трейси почувствовала, как задрожала его рука, и крепко сжала ее.

– Ты почти как мама, – сказал Джексон. – Она тоже всегда так говорит. – Он побежал обратно в спальню и закричал в холле: – Эмили! Они будут думать об этом.

– Ты скоро привыкнешь к тому, что он называет тебя папой, – сказала она.

– Ты даже не представляешь, сколько счастья это мне доставляет, – мягко проговорил он. – Спасибо тебе.

Она похлопала его по руке – сейчас ей не хотелось говорить больше ни о чем.

– Он хочет остаться здесь. Ты можешь привести его домой через полчаса? Ему надо принять ванну и немного успокоиться перед сном.

Остин улыбнулся:

– Да, дорогая. Ты понимаешь, что мы разговариваем, как давно женатые люди?

Он перегнулся через подлокотник софы, быстро выглянул в холл, потом обнял ее одной рукой и притянул к себе, чтобы поцеловать. Он пил перед этим черный кофе, без сахара и сливок, и его рот сохранил кофейный аромат. Трейси целовала его дольше, чем советовал разум, но ей почему-то было все равно.

– Ну, что мы теперь собираемся делать? – спросил он, оторвавшись от нее.

– Мы подумаем об этом потом. – Она отодвинулась от него. – Увидимся через полчаса.

Ровно тридцать минут спустя зазвонил дверной звонок, но прежде чем она дошла до двери от спальни, где гладила. Джексону джинсы, он ворвался в квартиру, таща за собой Эмили. Остин следовал за ними.

– Папа, ты должен войти. – Он тянул Остина за руку. – Эмили уже приходила ко мне играть, а ты еще никогда не видел мою комнату. Мам, я дома! – закричал он. Потом поднял глаза и увидел ее на пороге спальни. – О, мам, привет. Папа пришел посмотреть мою комнату! – Он повторял слово «папа» каждую минуту, и она была уверена, что у Остина уже должны были заболеть уши, но тот лишь улыбался, с гордым и довольным видом глядя на сына.

– Что ж, лучше отведи его туда поскорее, пока все твои игрушки не разбежались. Пока тебя не было, они мне сказали, что собираются сбежать из дома и никогда не возвращаться, – поддразнила она его.

– Ну да, скажешь тоже, – захихикал он.

– А после того, как посмотришь его комнату, тебе надо увидеть комнату его мамы, – присоединилась к разговору Эмили.