Пассажиры столпились у перил, чтоб не пропустить захватывающего зрелища. Но некоторым оно вышло не по нервам, они, взглянув на клокочущую, как на огне, воду, с содроганием отворачивались. Вася с тремя приятелями устроился на носу, чтобы лучше видеть.

— Первозданная природа у себя дома! — восторгался Вася. — Дичайший пейзаж мезозойской эры, перенесенный в эпоху строительства коммунизма! Братцы, а что если на той скале покажется динозавр?

Игорь, досадуя, что опухоли не спадают, пальцами раздвигал щелки глаз. Его одолевало сложное чувство, ближе всего похожее на ожесточенное ликование. Мир был таков, каким Игорь вымечтал его для себя — суровый, величественный и непроторенный. В этот мир врубаются топором, защищаются от него кострами, каждый шаг поливают потом — приспосабливают мир для себя. Игорю хотелось перепрыгнуть с катера на берег, вызвать на отчаянную битву надменно замкнувшуюся в себе природу. «Нет, хорошо, удивительно хорошо!» — шептал он, почесывая опухоли. У него начинался жар, ветер обдувал холодом кожу, это тоже было приятно.

Катер ожесточенно боролся с течением. Тяжелое содрогание пробегало по корпусу. Старшина ошибся на повороте и слишком близко вывел судно к середине. Берега снова остановились, потом стали уходить вперед. Пытаясь исправить ошибку, старшина переложил руль, нос катера занесло. Клокочущая река погнала судно назад, как струсившую собачонку. С мостика понесся дикий рев. Покорившись силе, старшина совсем повернул руль — катер со скоростью курьерского поезда удирал из «щек».

Очутившись в спокойной воде, суденышко проделало эволюцию и опять устремилось в сужение. На этот раз оно только что не садилось дном на прибрежные скалы. Течение было слабее, чем на середине, но и здесь вода ошалело неслась мимо скал и кипела, взбрызгиваясь на ходу. Падавшие с берега сухие ветки затягивало в глубину, и они мчались там, не выбиваясь наружу.

— Километров двадцать в час у самого берега, — сказал Дмитрий, останавливаясь около Вали. — Речушка скачет, как на бегах.

— Вот бы очутиться за бортом! Нет, правда! Боюсь, без спасательного круга не вытянуть. Честное слово, интересно! Никто не составит компанию? — сказал Семен и рассмеялся.

Желание его скорее возмутило, чем удивило девушек. Солдат был чуть ли не на голову выше других парней, все в нем дышало спокойной уверенностью в себе — он был нетороплив, как все сильные люди, и так же, как все они, не понимал, что его сила не правило, а исключение: он, не желая, часто обижал других предложениями делать то, что им было явно не по плечу, а ему казалось чуть ли не пустяком. Валя со страхом глядела на реку. У Светланы закружилась голова. Она побелела и вцепилась в руку подруги. Семен предложил уйти в салон, там можно спокойненько посидеть на чемоданах. Светлана на каждом шагу останавливалась, Семен поддерживал ее. Дмитрий покачал головой.

— Неженка! Неудивительно, что ее не хотели в Норильск. Боюсь, и для нас это не приобретение.

Валя вспыхнула.

— Вы ее не знаете, Дмитрий! Мне грустно, что вы о ней так нехорошо…

Дмитрий возвратился на мостик, отметив для себя, что не следует ругать Светлану в присутствии Вали.

На этот раз реке не удалось осилить суденышка. Катер упрямо продирался к верхнему выходу из «щек». Сужение раздвинулось, берега понизились, на воде заиграло солнце. Впереди показался мысок, заросший цветущим кипреем. Вася вдруг сорвался с места.

— Медведь! Медведь! Честное слово, медведь!

Игорь в смятении ловил руку прыгавшего у якорной цепи Васи.

— Где медведь, где? Покажи же, Вася!

Пассажиры кинулись на нос.