Маркус Флинт сидел за столом и ел, ни на что не обращая внимания. Гарри Поттер сидел, забравшись с ногами в кресло, и читал какую-то толстую книгу, так же как Флинт мало реагируя на происходящее. Грязнокровка Грейнджер переводила удивленный взгляд с Драко на фигуристого парня, который был практически раздет, поэтому его фигуру и можно было оценить во всей красе. В парне Белла с большим трудом узнала Лонгботтома, который явно переругивался с ее племянником. Между парнями стоял Альбус Дамблдор и пытался погасить конфликт.

Взгляд Беллы метнулся к Поттеру. Она хищно улыбнулась и хотела уже сделать шаг в сторону этого проклятого мальчишки, как Невилл сразу же потеряв интерес к Малфою, увидев свой самый страшный кошмар, бросился на Беллу и повалил ее на пол, сдавив руками горло.

— Убью, — прошипел Лонгботтом, и все, находящиеся в комнате люди прекрасно поняли, что он не шутит. Спасать Беллу бросились все, включая оторвавшегося для этого от еды Флинта. А Альбус еще раз с тоской подумал, что без магии его авторитет как-то пошатнулся.

Люциус

Люциус как и все остальные зажмурился от яркого света, который резанул по глазам, а когда открыл глаза, то увидел, что обстановка резко изменилась.

Он сидел в богато обставленной столовой, во главе стола, а за столом сидело множество гостей, одетых в маггловские костюмы начала двадцатого века.

«Я что попал на костюмированный вечер? Или я чего-то не помню, и сам устроил этот обед? Но почему я тогда не в Малфой-мэноре? Или Нарцисса опять что-то переделала и не поставила меня в известность?» — все эти мысли проносились в голове Люциуса, пока он подносил ко рту кусок великолепно приготовленной оленины, который был уже наколот на вилку.

— Скажите, барон, — с придыханием произнесла сидящая по правую руку от него дама, слегка наклонившись в его сторону. — А это правда, что вы убили этого оленя, которого так искусно приготовил ваш повар, всего лишь вишневой косточкой?

Люциус приложил все усилия, чтобы не подавиться и не закашляться. Он с трудом проглотил кусок мяса, и уже было открыл рот, чтобы объяснить даме, что оленя невозможно убить вишневой косточкой даже магу, но его опередил сидящий напротив дамы тучный мужчина с ярко-красным носом.

— Марта, вы говорите такие глупости, — он закатил глаза. — Этого оленя барон убил обычной пулей, а вот вишневой косточкой он попал в него в прошлом году прямо в голову. Вы же помните, что между рогов у этого оленя выросло целое вишневое дерево, и вот эти прекрасные вишни в вине с шоколадом как раз с этого самого дерева, я ведь прав, барон?

— Вы что с ума сошли? — выдавил из себя Люциус. — Вы говорите настолько жуткие неправдоподобные вещи, а потом спрашиваете об этом у меня как о свершившемся факте. Как дерево могло вырасти на голове у живого оленя? Это невозможно даже, если бы сам Мерлин зачаровал как животное, так и дерево. Где вы вообще это услышали?

— Барон, с вами все в порядке? Вы же сами рассказывали эту абсолютно правдивую историю, — красноносый мужчина смотрел на Малфоя и решал — обижаться ему или это барон сошел с ума, а на сумасшедших не обижаются.

— Я? — Люциус посмотрел на злосчастную вишню и на оленину. «Это когда я умудрился так напиться, что сочинил такую небылицу и, самое главное, рассказал о ней всем желающим меня слушать? И почему мне все поверили? Да, кстати, почему меня называют „барон“? Когда это я успел получить титул? И где Нарцисса?!»

Мысли метались в панике. Люциус пытался понять, что происходит, но у него получалось плохо. Вся обстановка, все эти незнакомые люди, всё абсолютно просто кричало о том, что он находится все-таки не дома.

— Барон Мюнхгаузен, — огромные двери распахнулись, и в столовую вошел солдат, который направился прямо к Люциусу, вытаскивая на ходу конверт.