Как бы там ни было, сейчас он, как сумасшедший, мчался в четыре утра в Хилтоп только потому, что в окнах дома горел свет.

Он затормозил у главного входа, выпрыгнул из машины и нажал кнопку звонка. Никто не отозвался. Ему пришлось позвонить три раза подряд, прежде чем в вестибюле послышались странные подпрыгивающие и вместе с тем шаркающие шаги. Непонятно почему, его вдруг охватил ужас. Кто там за дверью? Испугало ли его то, что кто-то ступает на одну ногу, волоча другую? Неужели Антония осталась наедине с чем-то, о чем никто из них даже не подозревал. Возле двери шаги смолкли, и он услышал щелканье замка. Налетел сильный порыв ветра, и из сада донесся резкий и тоскливый, как крик пойманной птицы, свист крапивника. Дугал вытер со лба пот. Дверь открылась.

Перед ним все-таки стояла Антония. От облегчения он даже рассмеялся — что за бессмысленные выдумки! Вполне достойные Генриетты. Прислонившись к косяку, Антония смотрела на него расширенными от изумления глазами.

— Что это вас так развеселило? — осадила его девушка. Затем, не то повинуясь порыву, не то от изнеможения, Антония рухнула в его объятия.

— Вот тебе раз! — пробормотал Конрой, придерживая се за талию. Ее стройное тело навело его на мысль об одной из его любимых удочек — такое же красивое, крепкое и вместе с тем гибкое и податливое в его руках.

Антония немного пришла в себя. Она глубоко вздохнула и подняла голову, коснувшись его щеки своей. Теперь настала ее очередь смеяться. Правда, ее смех больше походил на истерику.

— Дугал, у вас щека как будто язык у котенка — и мягкая, и в то же время шершавая.

Вот так сравненьеце! Дугал смущенно потер Щеку;

— Да, мне пора побриться. Ведь уже почти утро. Мама увидела, что у вас все еще горит свет, и забила тревогу. Вот, заставила меня съездить и узнать, все ли у вас в порядке. Что это вы вздумали так странно передвигаться к двери?

Антония качнулась в его сторону:

— Попробовали бы сами передвигаться с растянутой лодыжкой.

Тут только он заметил, что она очень бледна, а ее зрачки расширены от боли.

— А вы растянули лодыжку?

— Мой милый мистер Конрой, с какой стати я стала бы на вас опираться — как в лучших традициях мелодрамы, — если бы меня держали собственные ноги? — Она попыталась было шутить, но, наступив на больную ногу, смолкла и побледнела.

Дугал подхватил девушку на руки. Что ему еще оставалось делать? В совершенно пустом холле, где стояла лишь зашторенная птичья клетка, которая только усиливала сходство комнаты с моргом, положить ее было совсем некуда. Пришлось нести ее наверх, в спальню. Рано или поздно ей все равно придется туда подниматься.

Дугал осторожно опустил потерявшую сознание девушку на постель и легонько похлопал по щеке. Антония открыла глаза, в них светился почти детский испуг. Но она тотчас овладела собой:

— Неужели я лишилась чувств? Ничего умнее, конечно, придумать не могла! Это, наверное, от радости, что все позади.

— Да что здесь, в конце концов, стряслось? — не выдержал адвокат.

— Хотела бы я знать! Зазвонил телефон, я шла отвечать и упала с лестницы. И еще я слышала, как кто-то закричал, — добавила она, и ее глаза снова потемнели от страха.

— Может, вы сами и закричали? — мягко спросил Дугал.

— Исключено. Мне было просто не до этого, изо всех сил старалась не упасть. Ухватилась за перила, но все равно умудрилась растянуть лодыжку и чуть не разбила себе голову.

Только сейчас Дугал обратил внимание, что у нее на лбу шишка.

— Господи, да вы могли бы убиться! Запросто.