— Ну что вы, — возразил Дугал, — они же совсем мокрые.

Расширившиеся от ужаса глаза Антонии встретились с его взглядом.

— Вы думаете, их положил туда ночью тот, кто заходил в дом?

— Откуда же мне знать! — воскликнул адвокат. Он был в полном замешательстве. Это злило и выбивало из привычного равновесия. Дугал вдруг осознал, что лишился покоя с тех самых пор, как к нему в контору попало завещание Лауры Майлдмей, а точнее, с той минуты, как он услышал, что оставшаяся наследница решила героически последовать по стопам тети-путешественницы и лично приехать в Новую Зеландию за своей долей.

Насколько он знал, все казалось ясным как день. В завещании имелись четкие распоряжения. Никто не мог никого обмануть. И, тем не менее, экономка мертвецки пьяна, рано утром непонятно зачем в доме вдруг звонит телефон, а девушка падает с лестницы, поскользнувшись на мокрой водоросли.

Антония медленно начала:

— Конечно, все это могло мне просто показаться. Мне могло показаться, что в доме кто-то был, и что я слышала, как хлопнула входная дверь. Правда, я абсолютно точно слышала телефонный звонок — но бывает ведь, что просто неправильно набирают номер. Еще я точно знаю, что поскользнулась. — Она безжалостно тронула свои ушибленный лоб. — Однако вполне возможно, что водоросль осталась на лестнице со вчерашнего утра. В доме холодно и полно сквозняков — вот она и не высохла. Я даже готова согласиться с тем, что тот крик мне только почудился или, в конце концов, что я сама кричала. Как видите, все легко объяснимо.

Она представила историю точно так, как ее истолковала бы Айрис или Саймон. Впрочем, несмотря на это, он не мог не обратить внимания и на другую сторону — зная слабость Беллы, кто-то специально подсовывает ей бренди, специально кладет на ступеньку скользкую водоросль, а затем уходит и звонит по телефону, чтобы выманить Антонию на лестницу.

Генриетта охотно ухватилась бы именно за это объяснение. Но даже она, с ее изощренным умом, не смогла бы назвать злоумышленника.

— Айрис с Саймоном, должно быть, сейчас на Маунт-Кук, — сказал Дугал как бы в продолжение своих мыслей.

— Да, и, скорее всего, крепко спят.

— Там прекрасный горный воздух, — заметил он. — Обязательно побывайте там перед отъездом. Ну ладно, предположим, все это не случайно…

— Вы хотите спросить, кто мог бы это сделать? Ну, конечно же, никто! Пожалуй, Айрис совершенно права, и у меня в самом деле с головой не в порядке. Вы бы сказали то же самое, если бы узнали, о чем я сейчас думаю.

— И о чем же? — угрюмо спросил он.

— О том человеке, который звонил мне в Окленде. А вчера звонил Айрис. Я точно это знаю, потому что сама взяла трубку. Айрис была очень расстроена. И напугана. Но она ничего не сказала, — Антония взглянула на дверь. — По-моему, он где-то неподалеку.

— Ну да, конечно! Так можно черт знает до чего договориться! — взорвался Дугал. — Вот только зачем совершенно незнакомому человеку играть с вами такие шутки? Одевайтесь-ка лучше, и едем к нам.

Девушка решительно покачала головой:

— Ни в коем случае. Я не собираюсь удирать.

Дугал рассердился:

— Никто и не говорит, что вы удираете. Но не можете же вы оставаться здесь одна после такого потрясения.

— А я и не одна. Скоро проснется Белла, и Гасси здесь. Я решила заняться его обучением. По-моему, с ним и трудно в основном потому, что он слишком мало знает. Я буду каждое утро давать ему уроки.

Глядя на шишку на ее лбу, на темные круги под глазами и осунувшееся лицо, Дугал почувствовал, что его раздражение невольно уступает место восхищению.