— Ради бога, извините. Не представляю, как я смогла так долго спать.

— Вы ничего не принимали?

— Нет. Мне дали снотворное, но оно мне не понадобилось. Это все, наверное, из-за коктейля Саймона. Я думала, что лучше переношу спиртное. — К ней вдруг резко вернулась память. — Есть какие-нибудь новости о Гасси?

— Пока нет. У вас там тоже?

— Я еще не успела спросить. — Она с сожалением добавила: — Бедная Белла.

— Белла — ладно, — ответил он довольно жестко. — Когда вы сможете ко мне приехать?

— Чуть попозже. Сначала мне надо как следует проснуться.

— Антония! — послышался за ее спиной голос Айрис. — Не договаривайся пока с Дугалом о встрече. Мы все сейчас перекусим и поедем смотреть шествие цветов. Пусть подождет до завтра.

— Извините, — сказала Антония в трубку. — Я слушала Айрис. Похоже, мы сейчас собираемся на праздник.

— А потом вечером будут танцы, — продолжала Айрис. — Сегодня ты уже не успеешь встретиться с Дугалом. Договаривайтесь на это же время завтра. Я тебя разбужу.

Айрис вышла в холл и стояла возле птичьей клетке с Птолемеем на руках. Белый кот возле груди, желтое платье и прямые почти бесцветные Волосы делали ее спокойной и безучастной.

— Встретимся завтра утром, Дугал, — сказала Антония, как загипнотизированная. Тяжесть в голове, казалось, начисто лишила ее способности соображать.

— Я все-таки… — Голос Дугала заглушил вдруг какой-то шум за ее спиной. Вырвавшись у Айрис из рук, Птолемей прыгнул на клетку. От удара проволока задрожала, а птицы заметались по клетке с неистовыми криками.

— Я ничего не слышу! — закричала Антония в трубку. — Увидимся завтра!

Услышав шум, Саймон бросился в холл.

— Все в порядке, Саймон, — успокаивала ею Айрис. — Ни одна из птичек не пострадала. Если уж кто и страдает, так это Птолемей, глупыш мой бедненький.

— …сегодня, — показалось Антонии, говорил Дугал.

— Я вам перезвоню, — сказала Антония. — Здесь слишком шумно.

Повесив трубку, она обернулась и увидела красное рассерженное лицо Саймона. Он просовывал сквозь сетку свой толстый палец и пытался успокоить перепуганных птиц.

— Ладно, дорогой, не волнуйся ты так из-за всякой ерунды, — нетерпеливо сказала Айрис.

— Но им это вредно. Их нельзя так пугать. Посмотри, даже Джонни не хочет теперь садиться ко мне на палец. Ты так его нервируешь.

— Я?! — возмутилась Айрис. — Да я, наоборот, всеми силами стараюсь поддерживать мир. Говорю тебе, Птолемей поймет, что ему их не достать, и оставит твоих птичек в покое. — Она положила Саймону на широкую спину свою тонкую ручку. — Такой большой, а глупый!

Однако Саймон продолжал дуться, не обращая на нее внимания.

— Красавчик! Красавчик! — шептал он, пытаясь заманить настороженного желтого попугайчика к себе на палец.

Айрис проводила Антонию до дверей холла:

— Я велела Белле приготовить тебе кофе, дорогая, — сказала она. — Какой же Саймон все-таки ребенок! Да, кстати, на чем вы с Дугалом все-таки остановились?

— Как ты сказала, мы встретимся завтра утром

— Вот и хорошо. Он что, хочет выдать тебе немного денег или что-нибудь другое?

— Пока не знаю.

— Ну, ничего.