Никто из них ничего не рассказывал ему о своем прошлом. Они просто выбрали его поверенным для оформления покупки Хилтопа и утверждения завещания Лауры Майлдмеи, которая умерла в Окленде три недели назад. Что ж, пара как пара, хотя Дугал подозревал, что на этом его знакомство с ними не окончится, хочет он этого или нет — ведь они теперь соседи. К тому же его женщины наделены фантастическим любопытством.

Оставалась еще одна наследница — девушка из Англии. Он считал, что нет никакой необходимости посылать за ней, пока не станут известны реальные размеры наследства. Впрочем, даже после этого необязательно заставлять ее проделывать такое долгое путешествие. Однако дело это семейное и совета адвоката никто не спросил.

Дугал по собственному опыту знал, как бесполезно скрывать что-нибудь от Генриетты, если та сгорает от любопытства. Поэтому в тот вечер, когда в Хилтопе впервые зажегся свет, он выложил ей о Майлдмеях все, что знал сам.

Айрис Мэтьюз была компаньонкой, а позднее сиделкой мисс Майлдмеи. Саймон, племянник и душеприказчик престарелой леди, приехал из Англии и влюбился в Айрис. После смерти мисс Майлдмеи оба решили остаться в Новой Зеландии и на доставшиеся Саймону по завещанию деньги купить старый пансион на холме Скарборо. Потом они послали за английской кузиной, второй наследницей, которая должна приехать на их свадьбу.

— Сколько этой девушке лет и чем она занимается? — заинтересовалась Генриетта.

— Насколько я понял, она журналистка.

— Замечательно! Поболтаем о Флит-стрит.

— Ты так говоришь, словно собираешься с ней знакомиться, мама, — удивился Дугал.

— А почему бы и нет? Мы ведь соседи. К тому же ты можешь на ней жениться.

— Мама! Ну что за выдумки!

Впрочем, Дугал уже привык к этому. За последние десять лет Генриетта таким образом переженила его на всех женщинах моложе сорока, которые ступали на Скарборо-хилл. Как будто их троих ему мало!

К сожалению, правила приличия не позволяли Генриетте иметь личных шпионов. Но впрочем, от пары ее собственных глаз — кротких и благожелательных — и так не могла укрыться сколько-нибудь значительная подробность из жизни обитателей предместья. На следующий день после того, как Саймон Майлдмей стал владельцем Хилтопа, Генриетта взволнованно сообщила, что в доме уже какие-то гости.

— Как странно, — сказала она. — Они ведь еще не женаты, да и прислуги там почти никакой. Только тощенькая Белла с сыном. Думаю, жить там вместе до свадьбы неблагоразумно. Лично я лишена предрассудков, но что скажут другие…

— Но, мама, — возразил Дугал, — ты ведь отлично знаешь, что Саймон там не живет. Он ночует в отеле Самнера. А что за гости? — не удержался он.

— Не знаю. Я просто вижу, что в том крыле, в котором они до ремонта не собирались жить, полночи горит свет. А ведь там не спят ни Айрис, ни Белла с сыном. Если Саймон все-таки ночует в Хилтопе, он непременно там. Говорят, он держит попугайчиков, прямо без ума от них. Скорее всего, это просто ширма.

— Какая еще ширма, мама?

— Чтобы скрывать, что он не так прост, как кажется. Ну скажи, какой нормальный мужчина будет дрожать над всякими там птичками? Он, наверное, толстый.