Однако она вышла из машины прежде, чем я уже вознамерился изменить свое решение. Она помахала мне рукой и пошла через улицу, и я позвал ее:

– Эй, Элис!

Она вернулась к машине.

– Мы кое‑что забыли, – сказал я. – Он может быть у тебя дома.

– Кто? Ox. – Она посмотрела через дорогу на свой дом. – Ты имеешь в виду убийцу?

– Да.

– Я снова пойду к соседям. Могу поспать у них на диване.

– Послушай. Войди в свой дом и сразу же выйди через заднюю дверь. Ты поняла?

– Да.

– Я снова пойду к соседям.

Кончилось тем, что я все‑таки вылез из машины.

– Лучше я пойду с тобой, на случай, если он затаился внутри.

– Ладно. Идем.

Мы обошли весь дом, но никого там не обнаружили. Элис снова подумала о сексе, но на этот раз я был настолько взвинчен, что не смог следовать своим наклонностям.

Мы погасили свет, и я проследил, как она пробиралась из задней двери во двор. А затем направо через лужайку.

– Теперь езжай, – сказала она. – Со мной будет все в порядке, не беспокойся.

– Я подожду, пока соседи впустят тебя внутрь.

– Ни в коем случае! Что они могут подумать? Я вернулся внутрь, запер заднюю дверь и, пройдя в темноте гостиную и холл, вышел через парадную дверь на улицу. В машине я закурил и, сладко зевнув, поехал обратно в мотель.

Уолтер был в постели. Я подумал, что он спит, и не стал зажигать свет. Но когда я разделся и улегся в постель, он полушепотом сказал:

– Ну и штучку ты подцепил, эту Элис Макканн. Я не ожидал, что ты вернешься сегодня ночью.

– Уолтер, Бога ради, ее дед умер сегодня утром. Он усмехнулся:

– Пол, дорогой мой, твоя юношеская влюбленность написана у тебя на челе.

– Спокойной ночи, Уолтер. – Я разозлился и дал ему это понять.

Внезапно он начал каяться. Он сел, придвинулся ближе ко мне и сказал:

– Пол, извини меня. Я пошутил. Ладно?

– Ладно, – сказал я мрачно.

– Она, похоже, очень хорошая девушка. Я говорю это совершенно искренне, Пол.

– Она хочет уехать в Вашингтон вместе с нами, – неожиданно для себя сказал я. Я вовсе не собирался кому‑либо рассказывать об этом.

– Она хочет что?

– Она хочет, чтобы профсоюз взял ее на работу. За то, что она принесла нам книги. Она может печатать, и с диктофоном, и вести финансовые документы.

– А как насчет работы здесь, когда мы откроем местное отделение?

– Нет, она сказала, что хочет уехать отсюда вместе с нами в Вашингтон. Подальше от Уиттберга.

– Я ее не осуждаю за это. Скажи ей, что она уже внесена в ведомость. Сейчас я могу оформить ее секретарем, а в Вашингтоне она сможет работать в стенографическом отделе. Хорошо?

– Хорошо, – сказал я, слегка ошеломленный. Все было улажено. Мне не придется маяться всю ночь, ломая голову над этим.

Глава 27

Я проснулся поздно и обнаружил, что нахожусь в комнате один. Я точно не знал, который час, но солнце стояло высоко, и мой желудок был пуст, так что я решил, что, должно быть, около одиннадцати. Послонявшись по комнате, я умылся, оделся; у меня было смутное ощущение пустоты, я хандрил и впадал в тоску. Сначала я не мог понять, что со мной происходит, что мне напоминает подобное состояние, но в конце концов понял. Это была хандра, связанная с концом семестра. Я тосковал из‑за разлуки со своей студенческой компанией.

Однажды во время службы в армии я получил временное задание, особое назначение в обычно пустующий военный лагерь неподалеку от Цинциннати, в штате Огайо.