Моральная сторона вопроса ее не беспокоила, а техническое решение проблемы нашлось в дамской сумочке.

Как у всякой уважающей себя современной девушки, ключей у Люсинды было много: два от квартиры, два от машины, по одному от гаража, почтового ящика, кладовки в подвале, двери на чердак, школьного кабинета, учительской…

К перегородке прекрасно подошел ключик от шкафчика в бассейне. Он-то, строго говоря, Люсинде не принадлежал, она унесла его из спортивного центра по забывчивости и не успела вернуть, потому что уехала в командировку.

— Что ни делается — все к лучшему! — радостно объявила Люсинда и бестрепетной рукой открыла дверь на чужую территорию.

В зарубежье царили тишина и покой.

Стеклянная дверь во внутренние помещения была закрыта и плотно задернута изнутри полотняными шторами. Компактно сложенная растопырочка для сушки купальных принадлежностей стояла в углу. Никаких предметов быта, выдающих присутствие в номере постояльцев, Люсинда не увидела и на этом основании решила, что апартаменты пустуют.

Значит, никто не помешает любознательной девушке обозреть в бинокль восточные пределы так же внимательно, как южные.

Она шагнула на чужую террасу, и тяжелая деревянная дверь подтолкнула ее в спину.

— Захлопнется! — сообразила Люсинда.

Если дверь захлопнется, нелегалка окажется в ловушке.

Тяжелую связку ключей она оставила на своей стороне, а возвращаться за ней поленилась, поэтому гениально решила возникшую проблему не сходя с места.

В углу террасы высилась на диво аккуратная куча стеклотары — не иначе, осталась после постояльцев. Мельком подивившись тому, что персонал не разобрал эту конструкцию при заключительной уборке номера, Люсинда осторожно, чтобы не обрушить всю горку, сняла с ее края квадратную бутыль из-под виски. Благодаря своей форме она была очень устойчива и весила заявленные 0,7 литра плюс стекло, поскольку оказалась под самую пробку наполнена водой.

То, что надо, чтобы подпереть закрывающуюся дверь! Лучше был бы только простой силикатный кирпич.

При желании неугомонная Люсинда добыла бы и кирпич, но она не страдала перфекционизмом. Бутылка так бутылка, вопрос решен, надо двигаться дальше.

С помощью бутылочного стопора обеспечив себе путь к отступлению, Люсинда приложила к глазницам окуляры бинокля и изучила ближние и дальние подступы к отелю с восточной стороны.

Много времени это не заняло — с востока принцы на белых конях город Сочи не осаждали.

Осталось изучить обстановку с севера и с запада.

Ей снова нужен был ключ, чтобы пройти на следующую террасу.

Пришлось вернуться на базу.

В полудреме Оля подумала было напомнить подружке, что некоторые особо коварные принцы прекрасно умеют маскироваться на местности, прикидываясь нищими, но решила подождать с этим, потому что не хотела вылезать из постели.

Кровать у нее была роскошная — в меру мягкая, в меру упругая и просторная, как футбольное поле…

Нежной пастушеской свирелью запел телефон.

Оля посмотрела на него с неудовольствием.

В огромном номере телефонные аппараты были повсюду, даже в туалете. В гостиной их имелось сразу два, по обе стороны протяженного дивана, а вот террасу, где как раз крутилась бессонная Люсинда, почему-то не телефонизировали вовсе.

Придется Ольге самой отвечать на звонок.

Очень неохотно она протянула руку, сняла трубку и голосом, в котором с легкостью угадывался кроткий укор, произнесла:

— Слушаю…

С такой тоскливой покорностью святой отец, утомленный чередой многословных исповедей, мог приветствовать покаяние сотого юбилейного грешника.

— Мамоля! Мамоля! — вслед за непонятными шорохами послышалось в трубке.