|
- Товарищ Сталин! - дрогнул от обиды голос Абакумова. Он от души бы сердечно выговорил "Иосиф Виссарионович", но так не полагалось обращаться, это претендовало бы на приближение к Вождю, как бы почти один разряд с ним. - Для чего и существуем мы, Органы, все наше министерство, чтобы вы, товарищ Сталин, могли спокойно трудиться, думать, вести страну!.. (Сталин говорил "безопасность партийных кадров", но ответа ждал только о себе, Абакумов знал!) - Да дня не проходит, чтоб я не проверял, чтоб я не арестовывал, чтоб я не вникал в дела!.. Все так же в позе ворона со свернутой шеей Сталин смотрел внимательно. - Слюшай, - спросил он в раздумьи, - а шьто? Дэла по террору - идут? Нэ прекращаются? Абакумов горько вздохнул. - Я бы рад был вам сказать, товарищ Сталин, что дел по террору нет. Но они есть. Мы обезвреживаем их даже... ну, в самых неожиданных местах. Сталин прикрыл один глаз, а в другом видно было удовлетворение. - Это - хараше! - кивнул он. - Значит - работаете. - Причем, товарищ Сталин! - Абакумову все-таки невыносимо было сидеть перед стоящим Вождем, и он привстал, не распрямляя колен полностью (а уж на высоких каблуках он никогда сюда не являлся). - Всем этим делам мы не даем созреть до прямой подготовки. Мы их прихватываем на замысле! на намерении! через девятнадцатый пункт! - Хараше, хараше, - Сталин успокоительным жестом усадил Абакумова (еще б такая туша возвышалась над ним). - Значит, ты считайшь - нэ- довольные еще есть в народе? Абакумов опять вздохнул. - Да, товарищ Сталин. Еще некоторый процент... (Хорош бы он был, сказав, что - нет! Зачем тогда его и фирма?..) - Верно ты говоришь, - задушевно сказал Сталин. В голосе его был перевес хрипов и шорохов над звонкими звуками. - Значит, ты - можишь работать в госбезопасности. А вот мне говорят - нэт больше нэдовольных, все, кто голосуют на выборах за всэ довольны. А? - Сталин усмехнулся. - Политическая слепота! Враг притаился, голосует за, а он - нэ доволен! Процентов пять, а? Или, может - восемь?.. (Вот эту проницательность, эту самокритичность, эту неподдаваемость свою на фимиам Сталин особенно в себе ценил!) - Да, товарищ Сталин, - убежденно подтвердил Абакумов. - Именно так, процентов пять. Или семь. Сталин продолжил свой путь по кабинету, обошел вокруг письменного стола. - Это уж мой недостаток, товарищ Сталин, - расхрабрился Абакумов, уши которого охладились вполне. - Не могу я самоуспокаиваться. Сталин слегка постучал трубкой по пепельнице: - А - настроение молодежи? Вопрос за вопросом шли как ножи, и порезаться достаточно было на одном. Скажи "хорошее" - политическая слепота. Скажи "плохое" - не веришь в наше будущее. Абакумов развел пальцами, а от слов пока удержался. Сталин, не ожидая ответа, внушительно сказал, пристукивая трубкой: - Нада больши заботиться а молодежи. К порокам среди молодежи надо быть а-собенно нетерпимым! Абакумов спохватился и начал писать. Мысль увлекла Сталина, глаза его разгорелись тигриным блеском. |
