– Она имеет ко всему этому какое‑то отношение? – спросил сыщик удивленно.

– Мы думаем, что нет. В воскресенье, когда убили ее мужа, она была на центральной базе, готовила обед группе охотников.

Они вышли из офиса и сели в патрульную машину. Гальярдо решил больше никого не брать, чтобы не испугать женщину, которая теперь жила в заповеднике одна с двумя детьми, и даже сам переоделся в гражданское.

– Сейчас мы в гораздо худшем положении, чем вначале, – сказал он, как только они оставили позади Фуэнте‑де‑Чико‑Кабрера и направились к холмам заповедника. – После каждого убийства надеешься, что убийца оставит знак, маленький след, который сам по себе ничего не значит, но в ряду других помогает составить общую картину. А здесь каждая смерть путает нас пуще прежней.

Что‑то большое и темное очень быстро, как снаряд, пересекло грунтовую дорогу в десяти метрах перед машиной, подняв столб пыли, и исчезло среди каменных дубов.

– Счастливы здесь только животные: олени и кабаны вроде этого, – продолжал лейтенант. – Оглянитесь – здесь они сами себе хозяева.

Действительно, вокруг не было ни души, к тому же стояла полная тишина. Лес, как и всегда, таил в себе угрозу. Весть о трех убийствах распространилась за границы района, просочилась в прессу, и телевизионная группа приехала снять репортаж, который должен был появиться в один из ближайших вечеров в программе о криминале. Новость ошеломила людей: страх перед убийцей, охвативший даже некоторых охранников заповедника, отпугивал людей. Через ветровое стекло виднелся безлюдный, словно первозданный, пейзаж: каменные дубы, сосны, ладанник и дрок, в небе, выслеживая добычу, парили хищные птицы. Не верилось, что за какие‑то три недели здесь произошло три убийства.

– Что по убийству Молины? – спросил Купидо.

– Мы разрабатываем три версии. Первая: он наткнулся в лесу на убийцу, и тот его застрелил. По этой версии маньяку нравится орудовать ножом, потому что у него также есть и ружье – распространенная модель, купить которую может каждый. Вторая: он столкнулся с браконьером, в чьи планы никак не входило платить большой штраф. Но это маловероятно, ведь было воскресенье, и никто, имея хоть каплю здравого смысла, не рискнул бы в день, когда в заповеднике полно охотников и егерей, прийти сюда без лицензии. Но мы все равно продолжаем прорабатывать и эту линию.

– А третья?

– Третья версия основана на том, что здесь могли сыграть роль личные или профессиональные мотивы. Ненависть или месть. Молина был не из тех, кого называют всеобщими любимцами, но настоящих врагов у него, судя по всему, не было.

Видимо, лейтенант склонялся к первой версии, единственной, которая выглядела убедительно.

– Я тоже думаю, что убийца тот же, поменялось лишь оружие. Высокому и сильному Молине было бы нелегко перерезать горло, как женщине. Вопрос в том, столкнулся ли он с убийцей случайно или тот сам искал встречи?

Лейтенант отвлекся от дороги, чтобы взглянуть на Купидо.

– Для человека, который уже не работает над этим делом, вы слишком много о нем думаете.

– Да, не могу забыть про Глорию. Закрываю глаза и представляю, что убить мог любой из знавших ее людей – от доньи Виктории до самого Англады, от друга‑скульптора до ее родственников. Когда меня одолевают эти мысли, смерть другой девушки начинает казаться уловкой, будто кто‑то пытался отвлечь наше внимание. По крайней мере, так казалось до убийства Молины, – сказал Купидо, взвешивая каждое слово.

Вдалеке прозвучал хриплый крик лани, такой громкий, что заглушил даже рев двигателя. Тотчас ему ответил другой, еще более громкий.

– Вы проверили, что они все делали в момент убийства егеря? – поинтересовался сыщик.