Чуть ли не каждый из остальных разодетых в пух и прах гостей держал в руке бокал, и американцы последовали их примеру.

— Слабовато будет, — проворчал генерал Мигер, осушив свой бокал и высматривая официанта, чтобы взять другой.

Линкольн лишь улыбнулся, чуть пригубив свой бокал и озираясь по сторонам.

— А ну-ка, видите того крупного мужчину в окружении офицеров? По-моему, мы уже встречались, — он движением головы указал в направлении импозантного краснолицего человека, облаченного в пышный розовый мундир, проталкивающегося сквозь толпу в их сторону. За ним по пятам следовали еще трое офицеров. — Сдается мне, это русский адмирал, вот только имя его я запамятовал.

— Вы президент, мы уже одиножды встретившись в вашем Вашингтон-городе, — выпалил адмирал, остановившись перед Линкольном и сграбастав его ладонь своей грандиозной лапищей. — Я адмирал Павел Нахимов, вы помните. Ваши люди, они топят массу британских кораблей, потом они убивают британских солдат… очень хорошо! Эти вот мои офицеры.

Трое сопровождавших его офицеров поклонились, как один, щелкнув каблуками. Линкольн с улыбкой не без труда сумел высвободить ладонь из тисков адмиральской руки.

— Однако та война завершилась, адмирал. Как и русские, американцы сейчас дружат со всем миром.

Едва президент заговорил, один из русских офицеров шагнул вперед, протянув руку Шерману, и тот волей-неволей вынужден был пожать ее.

— Генерал Шерман, вас надлежит поздравить с блестящей победоносной кампанией, — проговорил тот на безупречном английском.

— Спасибо… однако, боюсь, я пропустил мимо ушей вашу фамилию.

— Капитан Александр Игоревич Корженевский, — представился офицер, отпуская руку Шермана и снова кланяясь. Одновременно с этим он пригнул голову и произнес вполголоса, так, что только генерал Шерман мог его расслышать:

— Мне надо переговорить с вами наедине.

Выпрямившись, он улыбнулся, и его белые зубы сверкнули.

Шерман даже не догадывался, о чем речь, но отчаянно хотел знать. Быстро обдумав ситуацию, он разгладил усы ладонью, негромко сказав, пока рот его был прикрыт:

— Я занимаю номер восемнадцать в отеле «Гран-Меркюр». Завтра в восемь утра дверь не будет заперта.

Больше говорить было не о чем, и русский офицер двинулся прочь. Шерман, вернувшийся к своей группе, в этот вечер капитана уже не встречал.

Потягивая шампанское, генерал Шерман раздумывал об этом курьезном происшествии. Что заставило его столь быстро откликнуться на диковинную просьбу? Пожалуй, великолепный английский офицера. Но ради чего все затевается? Не следует ли вооружиться, прежде чем отпирать дверь? Да нет, глупости; после сегодняшнего инцидента у него одни покушения на уме. Ясно же, что русский офицер хочет что-то поведать, передать какое-то сообщение, которое невозможно отправить обычным путем, оставив окружающих в неведении касательно его содержания. Что ж, если так, русский обратился как раз по адресу.

Прием с официальными знакомствами, поклонами и реверансами затянулся до утра. Пока американцев не представили королю Леопольду, об уходе им нечего было и мечтать. К счастью, аудиенция оказалась весьма краткой.

— Господин президент Линкольн, чрезвычайно рад наконец познакомиться с вами.