— Но теперь я уж не тот. Когда Британия напала на мою страну, мне показалось, что меня предали, причинили непоправимое зло. С виду я все так же забавляю и развлекаю своих английских друзей, потому что роль повесы отвечает моим интересам как нельзя лучше. Но в глубине души, понимаете, я их ненавижу лютой ненавистью — и пойду на все, чтобы их уничтожить. Когда они напали на вашу страну, а вы их разгромили, мое сердце пело от счастья. Позвольте же мне теперь называть вас своими друзьями, ибо нас связывает общее дело. И, пожалуйста, верьте мне, когда я говорю, что пойду буквально на все, чтобы дело это увенчалось успехом.

Гус в глубокой задумчивости поднялся, отставив пустую чашку на стол, и наконец обернулся с теплой улыбкой.

— Весьма щедрое предложение, сэр. Как бы вы отнеслись к небольшому морскому круизу?

— А что, я не против, — улыбка Гуса в точности отразилась на лице графа. — Я подумывал прогуляться вверх по Темзе до Гринвича; кое-кто из моих однокашников по-прежнему там квартирует. Позвольте пригласить вас составить мне компанию. Сейчас «Аврора» остановилась для заправки и ремонта в Гамбурге, и я намерен подняться на борт через неделю. Оттуда я пойду на ней в Остенде. Пожалуйста, поразмыслите об этом и, если надумаете, оставьте мне письмо у портье сегодня же, поскольку я отбываю завтра на рассвете. Довольно будет простого «да» или «нет». Надеюсь, вы скажете «да». Напоследок, простите, терпеть не могу фамильярности, но должен вам сказать, что в России почти нет рыжих. — Он встал, поставил чашку и снова повернулся к Гусу. — Простите за беспокойство, но не будете ли вы любезны выглянуть в коридор? Нельзя, чтобы нас видели вместе.

В коридоре не было ни души, и, весело помахав, граф удалился, а Гус запер за ним. Налив себе еще кофе, Шерман тряхнул головой.

— Я простой рубака, Гус, и подобные экивоки выше моего понимания. Не будете ли вы добры растолковать мне, о чем шла речь?

— О военной разведке! — от волнения Гус не мог усидеть на месте и выхаживал из угла в угол. — Открыв, что он близок с Шульцем, он дал нам понять, что обладает познаниями и опытом — не будем миндальничать с выбором выражений — шпиона. Вдобавок он полагает, что Британия и Америка могут снова вступить в войну, и предложил нам помощь в подготовке к такой возможности.

— Так вот к чему все эти странные разговоры! Он хочет, чтобы вы отправились с ним что-то разнюхивать на Британские острова?

— И не я один. Не забывайте, обратился он именно к вам. Он хочет дать вам возможность самолично осмотреть британские оборонительные сооружения. Если нам снова навяжут войну, мы должны быть готовы ко всему. Близкое знакомство с береговыми сооружениями и главными водными маршрутами этой страны окажет неоценимую помощь в разработке планов военной кампании.

— Начинаю улавливать, куда вы клоните. Но выглядит это предприятие довольно безрассудным. Сомневаюсь, что мне придется по душе выход в море на корабле графа. В дневное время нам придется отсиживаться в трюме, показываясь оттуда лишь с приходом тьмы, будто совам.

— Отнюдь! Если мы отправимся, почему бы нам не стать русскими офицерами, которые хлещут шампанское на верхней палубе, говоря «Da! Da!» Конечно, вам придется перекрасить бороду в черный цвет, на сей счет граф высказался крайне однозначно. Вы сможете пойти на такое… gospodin?

Шерман в задумчивости поскреб подбородок.