|
А ты? - обратился он к коробейнику. - Ты не знаешь? Там, в своей пещере, ты рассказал нам очень мало, и почти все мы знали раньше... - Ничем не могу вам помочь, - ответил коробейник. - Но возможно, кое-кто из присутствующих может. - Кое-кто? Это ты про Нэн? Нэн вскочила. - Я ничего не знаю, - заявила она. - Я слышала про эту призму, но все, что сегодня рассказал нам аббат, для меня совершенная новость. Я и понятия не имела... - Леди Маргарет, - тихо сказал коробейник, - не хотите ли вы покончить со своим маскарадом? Я уже несколько часов как понял, кто вы на самом деле. Ведь когда-то давным-давно я был с вами знаком. Вы помните, как мы познакомились? - Помню, - ответила Нэн. - Это было на празднестве. - Мы тогда говорили о чародействе. Уже тогда вы им очень интересовались. Все хотели обнаружить в нем какую-то логику. - Верно, - подтвердила Нэн. - Но ты мне ничем не помог. Насколько я помню, ты только смеялся надо мной. - Время от времени до меня доходили слухи, - сказал коробейник, - о полоумной ведьме, которая живет в лесу и лечит Нечисть. Мне и в голову не приходило, что это можете быть вы - прекрасная, обворожительная дама, с которой я давным-давно был слегка знаком. Я подумывал разыскать эту ведьму, потому что нам есть о чем поговорить, но всякий раз что-то мешало. - Все это очень мило, - сказала Нэн, - только я ведь уже не та. Совсем не та. Я уже не прекрасна и не обворожительна, даже если когда-то такой и была. Я старуха. Ты, конечно, опытный чародей, но даже ты не должен был ни о чем догадаться. - Я увидел перстень у вас на пальце, - сказал коробейник. - Рубин, горящий ярким пламенем. Такой камень не скоро забудешь. В тот единственный раз, когда я вас видел, у вас на пальце был этот же перстень. И теперь, заметив его, я стал присматриваться, нет ли других примет, которые говорили бы о вашем высоком происхождении. Ваша горделивая осанка - когда никто на вас не смотрит. Некоторые изысканные обороты речи... - Можешь не продолжать, чародей. Я ничего не буду отрицать. Но я не могу понять, зачем тебе понадобилось сорвать с меня маску. Не вижу, какая тебе от этого польза. Тебе не станет лучше, а мне - хуже, да и зачем бы тебе желать мне зла? Будь моя воля, я бы так и осталась полоумной старой ведьмой. - Довольно, - сказал Харкорт коробейнику ледяным тоном. - Не могу понять, зачем ты это сделал. Она была довольна тем, как живет, и... Коробейник поднял руку и сказал, обращаясь к Нэн: - В тот день, когда я с вами познакомился, вы были с дочерью. С прелестной крошкой... - Она умерла, - сказала Нэн. Голос ее был совершенно бесстрастен, в нем не слышалось ни надежды, ни веры. - Я убеждена, что она умерла. Она убежала с трубадуром, которому взбрело в голову, что своими чудодейственными песнями он способен околдовать Нечисть. - Вы искали ее? - Искала. Я расспрашивала всех, кого могла. Даже Нечисть. Но Нечисть только глумилась надо мной. Я убеждена, что она со своим трубадуром убежала на Брошенные Земли. С этим пустоголовым повесой, который надеялся околдовать Нечисть. Я убеждена, что она здесь побывала. - Она все еще здесь, - сказал коробейник. - И она, и ее трубадур, которому почти удалось околдовать Нечисть. Она лежит здесь рядом со своим трубадуром, и с нашим таинственным святым, и с множеством древних чародеев, с которыми нынешние и сравниться не могут. Которым я в подметки не гожусь. Им, чьи кости истлели, но дух могуществен, вечен и неподвластен смерти, под силу преодолеть барьер между смертью и жизнью, протянуть руку и коснуться нас с вами. |
