|
А что если этого святого вообще никогда не было на свете, если вся легенда - плод фантазии, если нет никакой души и никакой призмы, а все их грандиозное предприятие - всего лишь пустая затея? Он понурил голову, от души благодарный за то, что тьма скрывает от остальных и его самого, и его сомнения. Он мог бы спросить коробейника, но не хотел: тогда его упрямое неверие станет всем очевидно. А кроме того, задав коробейнику вопрос, он мог получить ответ, которого не хотел услышать. Вопрос задал аббат. - На мой взгляд, в этом есть смысл, - повторил он. - Меня смущает только одна мелочь. Если наш святой остался без души, которую у него отняли... - За него говорят другие, - не раздумывая ответил коробейник. - И действуют за него другие. - Они помогали ему? - Этого я не знаю. Но в глубокой древности здесь были люди, которые знали о нем и о том, чего он хочет добиться. Они преклонялись перед ним. Говорят, они любили его. - Не такой уж это обстоятельный ответ, - проворчал аббат, - но придется, должно быть, им удовлетвориться. Но ведь чародей Лазандра... - Лазандра - совсем другое дело, - сказал коробейник. - Он предал своих братьев. Бывает, что богатства и власть ослепляют. Шишковатый потянул Харкорта за рукав. Харкорт обернулся и увидел, что тот отошел немного в сторону и манит его пальцем. Не раздумывая, Харкорт подошел к нему. - Я отправляюсь наверх, - сказал Шишковатый. - Я не намерен сидеть здесь, как боров в хлеву, и ждать, пока не придут меня резать. - Я иду с тобой, - сказал Харкорт. - Одна из горгулий уже наверху. - Да, я ее только что видел. - Не нравится мне этот коробейник - уж очень он скользкий и слишком гладко говорит, - сказал Шишковатый. - Я сильно сомневаюсь, так ли точно он все это знает, как пытается представить. - Я тоже, - согласился Харкорт. Шишковатый начал подниматься на холм, двигаясь медленно, плавно и бесшумно, как тень. Стараясь идти так же тихо, Харкорт последовал за ним. Они дошли до того места, где стояла на страже горгулья. - Пойдем с нами, - сказал Шишковатый, обращаясь к ней. - Только не ломись через кусты напрямик, чтобы не наделать шума. Горгулья ничего не ответила, как будто не слышала. Но, когда они снова начали подниматься по склону - на этот раз Харкорт немного впереди, а Шишковатый позади, - она пошла за ними, двигаясь так же бесшумно, как и они. На полпути к вершине Шишковатый остановился. Харкорт подошел к нему. - Мы очутились между двух холмов, - сказал Шишковатый. - В узкой впадине между ними. Может быть, Нечисть притаилась на этом холме, может, на том, что стоит позади, а может быть, и на обоих. Нельзя, чтобы утро застало нас здесь. А этот безмозглый коробейник как будто всем доволен и даже ухом не ведет. - У него нет боевого опыта, - сказал Харкорт. - Он просто не понимает. - Он очень упрям, - сказал Шишковатый. - Ну, если понадобится, я это упрямство из него вышибу, - пообещал Харкорт. - Хуже всего то, что это не только упрямство, - сказал Шишковатый. - Еще и самонадеянность. - Дойдем до вершины, - сказал Харкорт. - Тогда нам будет ясно, что делать. Они продолжали подниматься на холм, двигаясь в ряд, то и дело останавливаясь, чтобы осторожно осмотреться, и прислушиваясь, чтобы не упустить ни малейшего шороха, готовые к любой неожиданности. |
