Йон почти закончил проверку, когда зазвонил телефон. Взглянул на часы – стрелки уже миновали полночь.

– Еще не спишь?

Немедленно его захлестнуло то же самое чувство. С головы до пят.

– Ты где?

– Дома, – ответила она. – Слушай, я вела себя довольно глупо, моя реакция была совершенно неадекватной. Сегодня я немножко нервничаю и теперь хочу извиниться перед тобой.

– Я тоже. Я вел себя как идиот. Очень рад твоему звонку. Может, я быстро приеду к тебе?

– Сейчас? Что ты! Ведь мне вставать в половине седьмого.

– Я буду у тебя через полчаса.

– Ой, я уже засыпаю. Давай завтра вечером, идет? Я куплю у индуса что‑нибудь поесть.

– Согласен. Спокойной ночи. И еще раз спасибо за твой звонок. А то я беспокоился.

– Из‑за меня? Почему?

– Потому что не мог до тебя дозвониться.

– Я была в кино, на позднем сеансе.

– Что смотрела?

Она сделала одну из своих маленьких пауз, потом проговорила с самой вульгарной из своих интонаций:

– Может, ты еще захочешь посмотреть мой билет в кино? – Ее слова прозвучали так, словно она предлагала ему стриптиз.

Йон с облегчением рассмеялся:

– С большей охотой я бы осмотрел кое‑что другое. Но сделаю это завтра. После индийской чечевицы.

– Чечевицы? – переспросила она. – Так и запишем. Приятных тебе снов.

Йон положил телефонную трубку на базу с такой осторожностью, словно она была из хрупкого стекла. Потом спустился на кухню, взял пиво и устроился, не зажигая свет, на шезлонге в зимнем саду – в единственном месте, которого ему, пожалуй, будет не хватать, когда он покинет дом. Ночь была ясная, над деревьями в конце сада висела луна.

Теперь он мог расслабиться; напряжение, тяжесть растворились в его груди. Страхи улетучились, настроение резко поднялось и сравнялось с дневным. Что ж, они поспорили, но снова помирились, все хорошо. Самое главное, она больше не сердится; наоборот, даже извинилась перед ним. А завтра они увидятся.

27

Четырьмя неделями позже, в середине последнего апрельского дня увезли мебель, которую Йон решил забрать с собой на Манштейнштрассе. С согласия фрау Крихбаум он уже несколько раз привозил туда в последние дни картонки со своими вещами.

Для перевозки мебели он выбрал из бесчисленного множества адресов, указанных в справочнике, фирму «По всему миру» – ее название обещало безграничные пространства вселенной, взлет к звездам, небесную твердь и музыку сфер.

– Я‑то думала, тебя интересуют цены, а не название, – засмеялась Юлия.

После этого он рассказал ей, как его завораживало ее имя и как он упоминал его по возможности в любом разговоре, делая вид, что ведет речь о месяце июле. В этот день они вместе дежурили на переменах и сейчас совершали обход школьного двора. Выслушав его, Юлия бросила на него один из тех своих взглядов, что сводили его с ума, и сказала:

– Если бы мы сейчас были в другом месте, я бы задала тебе такую трепку, что ты бы оглох и ослеп.

После инцидента в «Мамма Леоне» и страстного примирения на следующий вечер конфликты между ними прекратились. Наоборот, Юлия была как никогда внимательной и особенно прелестной.