Незаметно бежит время, и каждая минута приносит что-нибудь новое, интересное. Я бреду по солнечным склонам, перевертывая камни, вспугивая стайки горных куропаток-кекликов. Птицы добывают себе корм на свободных от снега склонах, не будь этой оголенной земли, пришлось бы им голодать. На горизонте холмов, вытянув длинные шеи, пробегают осторожные и зоркие дрофы. Сюда они собираются на зиму и, как кеклики, пасутся на солнцепеках.

Облака, закрывшие долину, приходят в движение, громадные их волны колышутся, ползут вниз, длинными космами поднимаются выше к синему хребту. Начинает дуть свирепый курдайский ветер. Чтобы позавтракать, приходится прятаться в затишье за большую розовую скалу, у ее основания я вижу маленького коричневого богомола-эмпузу с большими застывшими серыми глазами, молитвенно сложенными передними ногами. Он покачивается из стороны в сторону, как былинка, трепещущая от ветра, и настороженно смотрит в мою сторону. Неосторожное движение, богомол быстро перебегает по камню, прыгает, а через секунду уже раскачивается на сухой веточке полыни. Он очень забавен и как-то несуразен со своими передними ногами-шпагами. Кто бы мог подумать, что этот житель жаркого лета может пробудиться зимой и сидеть в засаде, ожидая добычу.

Я подношу к богомолу на пинцете жужжащую муху. Голова богомола медленно поворачивается в сторону пинцета. Молниеносным взмахом передних ног муха схвачена и зажата между острыми шипами.

Солнце склоняется к горизонту. Пора трогаться в обратный путь. Спускаясь с Курдайских гор, мы ныряем в волны облаков, попадаем в туман, потом серые блеклые тучи повисают над нами. Сегодня в городе весь день был пасмурным. Как-то в это не верится.

На следующий день я рассматриваю пойманных насекомых. И тогда оказывается, что из кусочка земли, случайно захваченного в сачок при ловле чешуйчатниц, выползает маленький и очень забавный клещ, он круглый, с двумя большими покрышками по бокам. Потревоженный клещ прячет под ноги крылышки, плотно прихлопывает их и становится похожим на шарик. Под покрышками же находятся его дыхальца. Попав в морилку, клещ захлопнул покрышки, тем самым уберегся от ядовитого газа цианистого калия, от которого быстро погибли все пойманные насекомые. Этот клещ влаголюбив, поэтому как цикады, чешуйчатницы, бореусы, ветвистоусые комарики и многие другие приспособился жить в пустыне зимой, когда там не жарко и нет сухости.

Избушка в Бартугае

Надоел долгий путь, обледенелое асфальтовое шоссе и унылые поля, чуть припорошенные снегом. Наконец-то мы нашли поворот в Сюгатинскую равнину. Здесь как-то веселее: безлюдье, простор, проселочная дорога петляет в разные стороны. Она приближается к горам, а иногда уходит от них. Вдали показалась темная полоска леса. Там река Чилик, тугаи, урочище Бартугай. Потом идет крутой спуск с холмов и, наконец, мы в торжественном тихом лесу среди высоких старых лавролистных тополей, облепихи, ив. Здесь больше снега, чем на открытых местах.