Николай Викторович зашел в помещение, огляделся. В воздухе так и витала безысходность. Но тут он обошел мольберт, на коем стоял чистый холст и остановился напротив готовой работы.

– Это она? – указал на девушку.

– Да, – процедил с раздражением в голосе. И откуда раздражение? Почему то резко перехотелось показывать работу, словно на полотне что то личное.

Кравчик же принялся внимательно разглядывать картину. А спустя минут десять обратился к внуку:

– Что ты хотел сказать всем этим?

– Не знаю.

– Написано с натуры, сразу видно. И все же… Что здесь для тебя самое важное?

– Цветы… желтые цветы, – произнес на выдохе и опустился на диван. – В ней… – на последнем слове так и вовсе сник.

– Во о о о т, – довольно улыбнулся. – В ней. Цветы были вначале, Дима, – Кравчик взял мастихин и снял тонкий слой краски с лепестка кувшинки. – А сегодня утром цветы потеряли свою значимость. Утром всем стала она. Эта картина – твое пробуждение после долгой спячки.

А Дар ничего не ответил, но в глубине души согласился с дедом.

Кофе двое все таки выпили, но уже на кухне Дара. Когда же Николай Викторович собрался домой, то перед выходом многозначительно посмотрел на внука, после чего выдал:

– Тебе надо найти натурщицу. Думаешь, почему полотна великих ценятся по сей день? Потому что на них изображены женщины, которых художники любили. И эта любовь, страсть, агония… все это продолжает жить в картинах. И продолжает будоражить души людей. А вот это, – указал на полотна, украшающие стены, – мракобесие.

– Между прочим, – устало улыбнулся, – я этому мракобесию посвятил всего себя.

– Ты еще молод. И можешь творить в разных направлениях. Экспериментируй, если хочешь, но оживи свои картины. Вдохни в них любовь. И поможет в этом тебе, повторюсь, настоящая живая женщина. Или мужчина, хотя, тогда я сильно огорчусь.

А Дар аж скривился, представив голого натурщика у себя на диване.

– Ладно, – Кравчик взял кардиган, – такси уже ждет. Бывай, внучок. Увидимся, кстати, нескоро.

– Что так?

– Улетаю в Ниццу со своей новой музой. Страстная особа. Такие вещи вытворяет, такие вещи… – закатил глаза под лоб.

Дар закрыл за ним дверь и вернулся в мастерскую. И правда, теперь на полотне есть только она, а остальное – реквизит.

Глава 3

– Соберись, Сань! – голос наставника вырвал из горестных мыслей. Саша тут же встрепенулась и снова включилась в работу.

Тренировка шла с большим трудом. В шаг не попадала, с ритма сбивалась. И это уже вторую неделю. Такими темпами она и отсюда вылетит. Даже за деньги подобное безобразие здесь терпеть не будут. Одно успокаивало, хоть работу нашла – в цветочном павильоне торгового центра, что располагался в ее районе. С магазином Илоны этот ромашечный закуток и рядом не стоял, зато близость ТЦ с метро оправдывала цены на цветы. Проходимость здесь была ого го, да и к внешнему виду букетов никто особо не придирался, а уж закручивать ленточку в спираль дело нехитрое.

Однако с танцами все было куда сложнее. Саша начала бояться ребят из своей же команды. Мозгом понимала, парни у них в коллективе отличные, знает она их уже не первый год, а вот поделать с собой ничего не могла. Боялась и все тут. По крайне мере, когда были поддержки, внутри начинался жуткий мандраж. Хотелось как можно скорее отстраниться, а лучше вовсе убежать куда подальше. Девушка яростно боролась с этим состоянием, поэтому терпела, но как же тогда становилось погано, душа выворачивалась наизнанку. И с этим надо было что то делать. Ведь ни один танец не обходится без поддержек, а фальшь и неестественность заметят сразу.