— Вот что, Федя, — серьезно сказала зверюша, вручая ему нитку с иголкой. — Здесь ни в коем случае нельзя мусорить. Весь мусор надо сжигать, и только там, где точно ничего не вырастет.

Зверек потупился и потихоньку слинял. Илька сделала вид, что ничего не заметила, но мы-то знаем, что он потихоньку выполол несколько кустиков в разных местах острова. Илька тем временем посадила вермишель, соль, сахар и чай, так что на следующий день всего этого у них было больше, чем нужно. Зверек порылся в карманах и внес свой вклад: сухарик, копейку и яблочное семечко. Верней, сажал он только сухарь и семечко, а копейка выпала сама, но потом копеечное дерево так весело звенело на ветру, что зверюша не стала его выпалывать, хотя и опечалилась.

— Ну чего ты расстраиваешься, — говорил вечером зверек, когда они устало сидели у костра, прихлебывая чай.

— Я просто думаю, — еле слышно объясняла зверюша, — что вот мы когда-нибудь отсюда уедем, если на то будет Господня воля, а мало ли кто этот остров найдет. Приедет какой-нибудь зверец и весь его засадит деньгами, драгоценными камнями…

— Нефтью, — сказал зверек.

— Бензином, — сказала зверюша.

— Оружием, — сказал зверек, и им обоим вдруг стало холодно.

— Ладно, — сказала зверюша, — утро вечера мудренее.

Все утро зверек ходил печальный, а зверюша хлопотала и бегала.

— Вот так всегда, — сказал зверек за обедом.

Когда зверькам хотелось позверьковствовать, они обычно начинали свою речь со слов «вот так всегда».

— Бери огурчик, — кротко заметила зверюша.

— Вот так всегда, — проворчал зверек, как бы не обращая внимания, но тем не менее схватил пупырчатый огурчик. — Все, что хорошо начинается, плохо кончается. Я всю ночь не спал. Я боялся. Потому что чем я это все буду защищать? Нет, у меня, конечно, есть зубы и когти, и я даже могу дать какому-нибудь непрошеному зверцу в глаз… Но суть-то в том, что я не предназначен для того, чтобы защищать. И почему вообще я должен отвечать за этот остров? И почему вообще нельзя так, чтобы только плюсы? А то на каждый плюс по десять минусов, сдохнуть можно!

Зверюша вздохнула и пошла к ручью мыть посуду.

Вечером, когда зверюша неожиданно заснула у костра, зверек осторожно перетащил ее в хижину и укрыл одеялом. Когда он брал одеяло, сложенное в углу, оттуда выскочил какой-то листок. Зверек вышел с ним наружу и присел у костра.

Это был аккуратно нарисованный зверюшей план острова. На плане были тщательно очерчены границы волшебных плодородных земель, предложены места для сжигания и закапывания мусора, обозначены посадки, чудесные деревья («Федино часовое дерево») и кусты. Повсюду зверюша сделала свои примечания: «Здесь растут большие желтые цветы». «Прожорливые маленькие крабы». «Гнездо баклана». «Полосатые камни». «Здесь ветер поет в дырке в скале». «Белые кусты с черными бабочками». «Водопад». «Кусачая крапивища». «Песчаный безветренный пляжик».

Федя аккуратно сложил карту, вернул ее на место, под зверюшин мешок в углу, затем разгреб палкой угли, вынул рыбу, которую он час назад обмазал глиной, чтобы запечь, и закопал ее в землю возле пуговичного дерева.

На следующее утро Федя кормил Ильку печеной рыбой с куста. Тут уж она не могла отказаться, потому что рыба с самого начала была не живая, а печеная.