Оставшийся матрос грустно бродил среди морковных и свекольных грядок, на которых уже ничего не росло, потому что овощи были давно выкопаны и перевезены на корабль.

— Зверек, — окликнула зверюша, недвусмысленно помахивая крапивой. — А ну, ступай в шлюпку.

— Зверюш, ты это… ты подожди… — растерянно забормотал зверек. — Ты понимаешь, такое дело…

Илька хотела закричать, что не хочет слышать ни о каком деле и хватит остров поганить, но усовестилась и опустила крапиву.

— Мы за морем были, я там своей девчонке сережки купил. Все деньги выложил, берег, как не знаю что, никому даже не показывал. Хотел ее обрадовать. А сейчас моркву копал, обронил, видать. Вот, одна осталась, я ж одну-то ей не повезу.

Зверек достал из кармана грязный носовой платок, развернул его и показал зверюше хрустальную капельку на серебряной дужке.

— Ей бы понравилось, — задумчиво сказала зверюша. — Но ты вряд ли ее найдешь. Если ты ее на камне обронил или на песке, она не вырастет. Тогда я тебе оставшуюся в подвеску переделаю.

— Да на что я ее подвешу, — уныло сказал зверек.

— Я тебе цепочку дам, — пообещала зверюша. — Серебряную. А крестик на ниточку перевешу. Только я думаю, если ты здесь ее потерял, то она к завтрему прорастет. А уж до завтра мы здесь еще пробудем.

Илька и грустный матрос вернулись к шлюпке и с удивлением увидели, что остальные зверьки под руководством Феди заняты генеральной уборкой островка. Феде надоело караулить с крапивой недавних приятелей, и он провел с ними воспитательную беседу, отчего зверьки все усовестились и решили оставить гостеприимный остров в полном порядке.

— Спасибо, зверьки, — сказала растроганная Илька. — Давайте-ка поедим печеной рыбки с дерева, чаю выпьем, да и на корабль, а то скоро стемнеет.

Наутро Илька, Федя и капитан вернулись на остров в последний раз, чтобы проверить, не оставлено ли там чего ненужного, не забыто ли чего нужного, ну и вообще. Ненужного не обнаружилось, из нужного решили настричь запасных пуговиц, набрать лишний мешок вермишели и залить водой тлеющую мусорную яму.

Пока Илька с Федей заливали яму, капитан ходил и удивлялся.

— Ахти, — сказал он вдруг, остановившись на огороде.

Зверьки обернулись к нему и увидели выросшее на морковной грядке дерево. Тысячи хрустальных капелек на серебряных дужках качались на ветру и тихонько позванивали.

Капитан позвал команду со шлюпки. Матросы выкопали дерево, осторожно пересадили в бочку. Зверек и зверюша в последний раз обошли свой остров, присели на дорожку. Зверюша мысленно произнесла прочувствованную молитву. Все заняли места в шлюпке, где блестело, переливалось и хрустально звенело чудесное дерево, и отплыли на корабль.

Матросы и капитан разошлись по рабочим местам, капитан дал команду, а Илька и Федя встали на палубе у борта, глядя на остров.

Корабельные орудия дали прощальный салют. На острове взлетела в воздух стая больших и маленьких птиц и, разделившись на несколько стаек, с громкими криками, песнями и писком разлетелась в разные стороны. Корабль медленно отходил в море. С острова поднялась новая стая, и вскоре пестрые бабочки догнали корабль и покрыли собой всю палубу.

Федя перегнулся через борт и увидел в воде косяки рыб, уходящих от острова.

— Федя! — запищала зверюша. — Остров, остров!

Остров медленно погружался в море, прощально махая ветвями.

— До свидания! — крикнули зверек и зверюша, снова хором.