– И вы даже не пришли попрощаться со мной.

– Прощания не было.

– Но откуда вы могли знать?

– Я знал. Я был уверен, что мы встретимся снова. Для меня, если бы такая встреча не состоялась, это стало бы трагедией.

– Вы специально говорите мне это, чтобы отвлечь мое внимание. Я хочу вернуться, я должна вернуться к моей кузине.

Зигфрид остановил коня и неожиданно поцеловал меня. Это был самый необычный поцелуй в моей жизни. Но кто целовал меня прежде? Отец в лоб, мама в обе щеки, легкий клевок от тети Каролины в день моего возвращения. Тетя Матильда вообще не допускала поцелуев – она слышала где-то, что целование может быть средством передачи микробов. Но этот поцелуй, казалось, истощил все мое сопротивление, в нем слились восторг и ожидание, жестокость и нежность, страсть и ласка.

Я отодвинулась и сказала нетвердым голосом:

– Отвезите меня обратно... сейчас же!

– Вам не следовало высовывать нос на улицу в Ночь Седьмой луны, – сказал они рассмеялся довольно жестоко. Его глаза сверкали в отверстиях маски, а рога делали его похожим на викинга.

Я спросила сердито:

– Кого вы сегодня представляете?

– Только себя.

– У вас вид разбойника, который хватает женщин и поступает, как ему заблагорассудится.

– И вы считаете, я такой? – Он приблизил свое лицо ко мне, улыбаясь.

– Нет, – закричала я сердито. – Не со мной. Может быть, с кем другим, но не, со мной.

– Ленхен, – спросил он, – вы клянетесь, что вы этого не хотите?

– Не понимаю.

– Поклянитесь луной, Седьмой луной, что ваше единственное желание – чтобы я отвез вас к кузине.

– Но, конечно, вы должны...

Он наклонился надо мной.

– Опасно давать ложные клятвы при Седьмой луне.

– Я не боюсь сказок и вас.

– Вы больше боитесь себя, я думаю.

– Что вы этим хотите сказать?

– Ленхен, я думал о вас постоянно с той ночи, когда мы ужинали вместе и все так кончилось.

– Как вы смели думать, что та ночь могла кончиться иначе?

– А почему бы нет? И вы так думали.

– Я... я не участвую в подобных приключениях, уверяю вас.

– Нет нужды уверять, я знаю вас.

– А вот не станете утверждать подобное про себя, для вас – это обычное дело.

– У меня никогда не было такого приключения. Оно – единственное, и вот мы снова. Ленхен, оставайтесь со мной. Не просите отвезти вас в дом кузины.

– Я должна. Она сойдет с ума от страха.

– В этом все дело? Только?

– Нет, я хочу домой, потому...

– ... потому что вас воспитали монахини, но, если бы я : был вашим мужем, вы с удовольствием поехали со мной.

Я молчала.

– Это так, Ленхен! – воскликнул он. – Они вбили эти мысли в вашу голову. Вы избрали путь благопристойности, или его выбрали для вас. Вам все равно, какие радость, удовольствие, страсть я мог бы дать вам, для вас это ничто, если вы не моя жена.

– Вы говорите чушь. Отвезите меня домой.

– Все могло быть так замечательно, и не могло быть иначе, – печально сказал он. – Ленхен, у меня не было никогда такой ночи, как ночь нашей встречи. Я мечтал о ней каждый раз, когда опускался туман, я порывался скакать в лес и искать вас. Это глупо, вы скажете. Но вы хотите домой – и быть посему.

Он повернул лошадь, и мы замолчали.