– В Видвате я размышлял об этом целую зиму, – сказал он. – Помните, как мы задавались вопросом, не может ли здесь оказаться живых экземпляров? Вот я и подумал: а что, если так оно и есть? И что, если…

Тут Том ненадолго умолк, беззвучно шевеля губами, и только после этого сумел высказать остальное:

– И что, если им каким-то образом удалось вас спасти?

Я положила руку ему на плечо. Том отвернулся, так что его лица сделалось не разглядеть, да и голос его прозвучал едва слышно:

– Я охотно готов был поверить во все, означавшее, что вы живы. Даже в самое невероятное.

С этим он замолчал, прижав к губам тыльную сторону кисти. Когда же он опустил руку и расправил плечи, я как ни в чем не бывало сказала:

– Все это лишний раз подтверждает вашу проницательность. Ну, а теперь идемте. Думаю, увидев, как выглядит гребень драконианина мужского пола, вы позабудете обо всем на свете!

В этом сыграл немалую роль Том: проведя зиму в Видвате, он успел изучить Дорсона гораздо лучше, чем я. Полковник был отнюдь не лишен тщеславия, а мысль о том, чтобы войти в историю как первый человек, заключивший мирный договор с драконианами, показалась ему весьма лестной (конечно же, он полагал, что лавры триумфатора достанутся именно ему: в конце концов, я-то – всего лишь переводчица). Что ж, чувствуя себя хозяином положения, Дорсон с меньшей вероятностью будет склонен решить дело силой оружия, и я позволила Тому развивать сию точку зрения – до поры до времени.

Сухайл с Фу, также присутствовавшие при встрече, вполне могли сойти скорее за гостей, нежели за заложников. Ободряющий кивок мужа дал мне понять, что с ними действительно не обходились дурно: по счастью, надзор за ними доверили Каххе и Зам. Но после этого мне пришлось оставить их обоих без внимания, отдав все силы без остатка обязанностям переводчицы, сколь сие ни печально, намного превышавшим мои познания в языке.

Переговоры тянулись не один день. Не стану пытаться воссоздать их здесь во всех подробностях: все это крайне утомительно для чтения, да к тому же лишь отвлечет читателя от истинных переломных событий, решивших судьбу Обители и населявших оную дракониан. Первое из них произошло благодаря Эндрю, второе же – благодаря Фу.

– Полагаю, сэр, вчера, пытаясь одолеть лобовой ветер, мы здорово перестарались, – сказал он. – Работаем, чиним, но сейчас судно ни к каким полетам не готово.

Благоразумно подождав, пока Дорсон не разбранит всех и каждого за все их проступки, я улучила момент и быстро переговорила с Эндрю там, где нас никто не мог слышать.

– Значит, неполадки в машине?

Эндрю пожал плечами.

– Я же вижу, как тебе хочется до поры сохранить все это в секрете. Но знай: если меня поймают и отдадут под трибунал, ты просто обязана примчаться верхом на драконе и спасти меня от казни!

Нет, под трибунал он не угодил. Однако впоследствии я на всякий случай, из осторожности, позаботилась выхлопотать ему прощение.

Доброхотный саботаж брата обеспечил мне крайне необходимую передышку. Благодаря ей я надеялась успеть обработать Дорсона – заставить полковника увидеть в драконианах разумных существ, а не животных, а может, даже убедить его, что Ширландии следует встать на защиту Обители от вторжений. К несчастью, для этого, скорее всего, потребовалось бы куда больше времени, чем мог предоставить мне Эндрю. По всему судя, Дорсон вполне готов был поладить с драконианами без кровопролития… однако у меня имелись нешуточные опасения, что в конечном счете Обитель объявят владениями Ширландской Короны, а с обитателями ее начнут обходиться немногим лучше, чем с экзотическими животными – возможно, даже поместят в зверинец, и способа предотвратить сей исход я не видела.