Реакция моя не имела ничего общего ни с изумлением, ни с восторгом, ни даже с любопытством ученого – признаться откровенно, я самым постыдным образом завизжала. После чего попыталась было уползти, засучила ногами, словно перевернутый на спину краб, но запуталась в занавеси, да и сломанная голень подвела… одним словом, далеко уйти мне не удалось.

Существо, двинувшееся ко мне, тут же замерло, как вкопанное. Одно из остальных, сидевших по ту сторону очага, вздрогнуло, расправило плечи и растопырило гребень во всю его ширину. Второе метнулось к нему и сомкнуло когтистые пальцы на его морде.

Язык поз и жестов различен даже среди разных народов, не говоря уж о представителях разных видов. Эти драконоподобные существа вели себя не совсем как люди и не совсем как драконы, но унаследовали кое-какие повадки и от тех, и от других. Растопыренный гребень, придающий животному более крупный и грозный вид, означал либо враждебность, либо страх. Размышления на сию тему помогли обуздать собственные проявления страха… но от этого страх вовсе не рассеялся без следа.

Да, держаться следовало как разумное существо, а не как охапка инстинктов, связанных воедино весьма и весьма ненадежной нитью, однако принять данное решение было много легче, чем его выполнить – к примеру, связать воедино внятную фразу. Я облизнула губы, набрала полную грудь воздуха, собралась с силами и, невзирая ни на что, сумела явить миру настоящий триумф красноречия:

– Где я?

Но, как только слова эти слетели с языка, я поняла: все тщетно. Драконоподобные создания переглянулись, не проявляя ни малейших признаков понимания. Ну да, конечно: откуда же им знать ширландский? Несмотря на то, что мое знание цер-жагского стремилось к нулю, сформулировать столь простой вопрос я смогла, но ответа вновь не добилась. Возможно, они не умеют говорить вовсе?

Глупое предположение. Создание, пытавшееся приблизиться ко мне, перевело дух и заговорило, вот только я не поняла ни единого сказанного слова.

Еще немного, и страх вновь перехватит горло. В каких бы странных, опасных ситуациях ни доводилось мне побывать прежде, с этой они и сравниться не могли. Все мои прежние пленители были людьми, и с большинством из них я была в силах хоть как-то объясниться. Теперь же – ни того, ни другого. Ясно было одно: по всей вероятности, нахожусь я в горной котловине по ту сторону Гьяп-це и Че-джа, а сделанные на седловине предположения о том, что данный вид не вымер без остатка, целиком и полностью подтвердились. Однако отсюда следовал неутешительный вывод: от людей я отрезана. И даже не могу спросить, где остальные – Чендлей, Фу, Том, а прежде всего – Сухайл.

Тем не менее спрашивать я пыталась, пусть даже зная, что меня не поймут. Когда же ответа на вопрос не последовало, я уцепилась за одни лишь имена: начала повторять их громче и громче, как будто громкость голоса позволила бы добиться успеха там, где бессильны слова. Одно из существ по ту сторону очага снова растопырило гребень, а существо, вышедшее вперед, искоса глянуло на…

На дверь.

Из-за дрожи в ногах, одна из коих была еще слаба после перелома, рвануться к выходу я не могла. Но постаралась изо всех сил – поспешно заковыляла к двери, сильно припадая на левую ногу. Не успела я сделать и трех шагов, как существо, пытавшееся подойти ко мне, наполовину расправило крылья и сдвинулось в сторону, преграждая мне путь.

Голос дрожал почти так же скверно, как ноги, но я со всею возможной твердостью объявила:

– Мне нужно увидеться с остальными.