— Да, думаю, он принадлежит Ли. — Лидия улыбнулась Буббе, и он понял, что эту улыбку он будет помнить до скончания своих дней. Точно так же, как запомнит выражение лица мертвого Клэнси Расселла. Бубба знал, что воспоминание об этом он сохранит надолго. Он не чувствовал вины за убийство Расселла. Тот заслуживал смерти! Он убил Люка и мистера Хилла. Закон «око за око» слишком глубоко укоренился в юном сознании Буббы, чтобы он чувствовал себя виновным после этого сведения счетов.

Он, правда, сожалел, что пришлось это сделать. Ему это не доставило удовольствия. Наоборот — его едва не вывернуло наизнанку. Он никогда не станет этим хвастать. Он даже утаит это от своих родителей, никогда не расскажет им, что смерть Люка отомщена. Своего долга брату ему все равно никогда не заплатить, но все же он помог Россу и Лидии. А это само по себе уже было достаточным основанием сделать то, что он сделал.

— До свидания, Лидия.

Она проглотила комок в горле.

— До свидания, Бубба. Я буду часто о тебе думать.

Он долго вглядывался в ее залитое лунным светом лицо, сожалея, что не был несколькими годами старше, когда судьба свела их. Потом он рассердился на себя за эту мысль. Она принадлежала Россу, и было справедливо, что они вместе. Он надеялся только на одно: что когда-нибудь он найдет женщину, такую же прекрасную, как Лидия.

Чтобы не выдать своих чувств, он нахлобучил шляпу, повернулся на каблуках и исчез во мраке ночи.

Передвигаясь на ощупь в темноте фургона, Лидия открыла ящик с постельными принадлежностями и засунула бархатный мешок между двумя одеялами. Потом добралась до своего тюфяка и легла. Она уже давным-давно не молилась. Задолго до маминой смерти она бросила это занятие как безнадежное. А сейчас она пыталась вспомнить слова молитвы, но не смогла и придумала свои собственные. В ее молитве не было ни капли поэзии. Слова были неуклюжими, но шли от сердца. Она очень надеялась, что Господь поймет, как она благодарна.

Она обхватила себя руками, и все заботы и страхи постепенно стали покидать ее. Теперь они с Россом свободны. Завтра они отправятся в путь к своему новому дому. Там никто ничего не будет знать об их прошлом. Они будут мистер и миссис Коулмэн, и все станут завидовать их счастью.

Под ногой Буббы хрустнула ветка, и, прежде чем он успел сделать еще шаг, в грудь ему уперлось дуло пистолета Росса.

— Черт возьми, Росс, это я, Бубба!

— Извини, — сказал Росс и засунул кольт обратно под седло, которое служило ему подушкой. Со старыми привычками было трудно расстаться. Он оглянулся на Мозеса, мирно похрапывающего рядом. Потом вновь перевел взгляд на юношу, присевшего к огню. — Что ты тут шатаешься среди ночи?

— Не мог заснуть.

Росс вздохнул, неистовое желание по-прежнему не утихало и не давало ему покоя. Ему чертовски недоставало Лидии.

— Я тоже.

— И кроме того, я хотел попрощаться.

Росс посмотрел на силуэт Буббы, темневший на красном фоне костра. Куда подевался тот пылкий мальчик, которого он впервые повстречал в округе Макминн, штат Теннесси? Он стал крупнее и матерее. Грудь его больше не была впалой, как раньше. На подбородке и на верхней губе пробивалось какое-то подобие бороды и усов. Изменился и голос. Осанка больше не была мальчишеской — это была осанка взрослого мужчины.

— Итак, ты не принимаешь мое предложение, — тихо сказал Росс, почувствовав, какая внутренняя борьба происходит в душе юноши.

Бубба вполголоса ругнулся и швырнул камешек, которым играл, в огонь. В тусклом свете костра он нашел взглядом взгляд Росса.

— Росс, ты же знаешь, ничего в жизни я не хочу так сильно, как поехать с тобой, и с Лидией, и с Мозесом и работать с тобой. Но я не могу.