— Навстречу охотникам?

— Я сама родилась в их племени, если помнишь. Они меня многому научили. Тайга мне дом родной. Не думай об этом. Самое важное -верить в себя. Три человека — уже сила.

Антон нахмурился.

— Кто третий?

— Кирилл Зимин.

— С ним я никуда не пойду.

— Я так и думала, потому и вернулась. Поняла, что без меня у вас ничего не получится. Он приехал сюда, чтобы освободить тебя и увезти. Он сильный человек и честный. Можешь мне верить.

— Этот тип из тех, кто стреляет в спину.

— Он пойдет впереди, а я за тобой. Очень скоро ты поймешь, что ошибался в нем.

— Черт с ним. Мне все равно, от чьей руки подыхать. Я знаю тебя. Если в твою башку засела заноза, то спорить бесполезно. Придется идти. Мне не хочется, чтобы пропала ты и твои деньги. У тебя и впрямь может сложиться жизнь.

— У нас.

— И ты в это веришь?

— Не сомневаюсь. Я знаю, что ты меня не любишь, но я уверена в том, что нужна тебе. Остальное придет со временем. Ты же как-то проговорился, что лучшей женщины, чем я, у тебя в постели не было. Слова, не похожие на жалость. Ты не врал. А это уже немало, если учесть, что услышать от тебя комплимент довольно трудно.

На щеках Бартеньева появился лихорадочный румянец. Он решил сменить тему.

— Люди Прошкина наблюдают за домом.

— Конечно, — согласилась Катя. — Я это заметила. Они знают, что я к тебе пришла, моя машина стоит у ворот. Нам надо пройти через сад, перелезть через забор и выйти на другую улицу. Пусть они думают, что я ночую у тебя. До дачи и пешком дойти можно. Сейчас улицы полны народу, нас никто не заметит в толпе.

— Начало мне нравится. Интересно, сколько времени нам отвела судьба до конечной остановки.

Катя уже была счастлива. Он согласился!

ГЛАВА III

1

Можно ли напугать человека тюрьмой, если он прошел испытание в зоне строго режима и прожил несколько лет в зоне свободного режима, какой многие считали Тихие Омуты. Для таких людей тюремное заключение — не самое страшное из того, что им пришлось повидать в жизни. С учетом знания психологии зэков со стажем и строилась местная тюрьма. Надо было создать в ней такие условия, чтобы, попадая туда, даже закоренелый преступник, прошедший все тяготы заключения, понял, что значит настоящий ад. При строительстве тюрьмы мэр доверил проект самым кровожадным специалистам в этой области. Те постарались на славу, как истинные живодеры. На них мэр и опробовал созданное ими детище, так как придерживался одного неизменного правила: нет свидетелей, нет и деяний. Нагорный хорошо знал историю Российского государства и особенно восторгался временами Ивана Грозного. Он помнил, как царь поступил с создателями храма Василия Блаженного. Им выкололи глаза, чтобы ваятели не смогли повторить свой шедевр где-нибудь на чужбине.

Меняются времена, люди, но методы остаются прежними. Они лишь модернизируются в соответствии с фантазией власть предержащих. Первые узники прожили недолго. Через полгода половина из них умерла, а вторая половина сошла с ума. Нагорный остался доволен результатом.

Можно себе представить, как себя почувствует в этих застенках человек свободный, привыкший жить на широкую ногу и ни в чем себе не отказывающий. Речь идет о личном секретаре мэра Владиславе Рублеве, который попал в застенки совершенно случайно. Так он думал, оказавшись за решеткой. Он понятия не имел, в чем его можно обвинить. В течение десяти лет Рублев служил верой и правдой своему хозяину, понимал его с полуслова. Мэр лишь делал намек, а секретарь домысливал остальное и воплощал мысли шефа в жизнь — готовил указы, приказы, планы, проекты, составлял речи.