Ей нужна поддержка сестер. Но их нет рядом. Айви облизнула пересохшие губы. Когда Пакстон попросил разрешения поговорить с ней наедине, сестры неохотно ушли в гостиную. Не то чтобы они не прибежали на помощь, если бы она закричала, но все же… Айви обхватила себя руками.

— Как ты меня нашел? — спросила она.

— В отделе кадров мне дали твой адрес.

Она снова облизнулась:

— Зачем?

— Ты не понимаешь?

Айви искренне удивилась, когда Пакстон округлил глаза и от злости заговорил громче. Она не знала, почему он так реагирует. Пакстон обожал детей. Но, понимая, что он здесь только по этой причине, Айви рассердилась.

— Я могла быть у врача по ряду причин, — настаивала она.

— А зачем тебе витамины для беременных?

— Это не твое дело, Пакстон.

— Не смей мне врать, — прорычал он.

Он наклонился к ней ближе, словно желая ее запугать:

— Ты могла уволиться, если этого хотела. Но ты не имеешь права скрывать от меня моего ребенка.

Услышав собственнические нотки в его голосе, она вздрогнула от страха.

— Это мой ребенок, — упорствовала она.

Он ухмыльнулся:

— Ты не можешь ничего отрицать. Я стоял у окна регистратора и все слышал.

Ей захотелось стереть ухмылку с его лица.

Если бы она знала, что он подслушивает, то была бы осторожнее. Пакстон привык поступать по-своему. Она поняла это, когда начала на него работать.

— Зачем ты убежала от меня? Ты могла бы просто обо всем мне рассказать.

Айви показалось, что ее кровь превратилась в реактивное топливо. Она пришла в ярость и шагнула к Пакстону.

— Когда мне надо было рассказать? Ты дал мне понять, что не желаешь дальше со мной связываться. И ты не интересовался последствиями до сегодняшнего дня.

Он покачал головой:

— Мы говорим о ребенке.

Он тяжело прошагал по кафельному полу кухни и провел ладонями по своим светлым волосам — знакомый жест, который она видела столько раз. Пакстон был разочарован и злился. К сожалению, его злость адресована Айви.

Он уселся в кресло за столом и жестом предложил ей сделать то же самое. Айви хотелось сказать ему, что он больше не ее босс. Она сядет, когда захочет. Но его приглашение — не требование — заставило ее уступить ему.

Она села напротив Пакстона, вспоминая, как часто сидела с ним на многочисленных деловых переговорах и наблюдала, как он разбирается со своими соперниками. Он не воевал с ними в открытую, а, наоборот, приветствовал очаровательной улыбкой и рукопожатием.

Она неосознанно приготовилась к стычке с Пакстоном, когда он наклонился к ней.

— Ну? — мягко спросил он. — Ты вообще собиралась мне об этом рассказать?

Она прикусила губу, чувствуя себя бессердечной. Но что она могла сказать? Она еще не решила, что будет делать. Прямо сейчас ей надо как-то выживать: разослать резюме и найти другую работу; хорошо питаться, чтобы не терять сознание, и не мучиться от тошноты.

Наконец она вздохнула и попыталась выразить свои мысли:

— Когда-нибудь… — Она сглотнула, изучая сложный узор на деревянной столешнице. — Я сообщила бы тебе после того, как все улажу.

— А что надо улаживать? — Он заговорил тихо и угрожающе.

Удивленная, она посмотрела на него. Она знала, что Пакстон необычайно предан собственной семье и помешан на всех своих племянницах.

— Очевидно, мне нужна новая работа. — В ее голосе слышалась обида.

— Очевидно?

— Да, Пакстон.