– Когда мужчины выпьют, они часто говорят вещи, которые не следует принимать всерьез.

– Нет, он говорил серьезно, – сухо возразила Ингрид. – Может быть, он этого и не сделает, но он вполне на это способен. Вы не знаете, что это за человек. Если ему что нибудь втемяшится... Однажды он избил молодого актера только потому, что вообразил, что тот пытается за мной ухаживать.

– Значит, вам нужен телохранитель.

Она кивнула:

– Да, я нуждаюсь в защите. Я хочу, чтобы рядом со мной был кто нибудь, кто способен справиться с Шоном, если тот появится. Разумеется, я не хочу обращаться в полицию, чтобы не повредить репутации Шона. Мне все таки жаль его.

– Я знаю несколько других частных детективов, – сказал я, – которые не хуже меня справятся с подобным поручением. Могу послать к вам одного из них.

– Но мне нужны вы! Я верю, что только с вами буду в безопасности. Вы легко справитесь с Шоном и не причините ему никакого вреда. Я заплачу вам двойной гонорар. Идет?

– Нет, это не годится. Гарантирую вам, что человек, которого я вам пришлю...

Она со злостью раздавила окурок в пепельнице.

– Пришлите его к кому нибудь другому, – сказала она ядовитым голосом. – Я же хочу, чтобы обо мне позаботились вы! Неужели не понятно? Это поручение не отнимет у вас много времени. И заработаете хорошо.

Искушение было велико. Но я подумал о Лоретте и о ее сыне, который выплакал себе глаза, потому что его отца заклеймили убийцей.

– Сейчас нет. Сейчас я, действительно, не могу.

Ингрид встала и посмотрела на меня сверху вниз.

– Пожалуйста... Умоляю вас...

Она подошла настолько близко, что грудь ее касалась моей.

– Я хочу, чтобы вы временно поселились у меня, – сказала она, глядя с вызовом мне в глаза. – Завтра я поеду в Ист Хэмптон. Там состоится небольшая вечеринка с участием людей, которые, возможно, будут финансировать один бродвейский мюзикл. Я рассчитываю получить там главную роль. А вы бы могли пока переехать ко мне на квартиру, на тот случай, если вдруг вынырнет Шон.

– А если он не появится?

Настойчивое упорство, с которым она пыталась меня заполучить, начинало казаться мне подозрительным.

– Завтра вечером я приеду из Ист Хэмптона. Вы дождетесь меня и вообще останетесь у меня жить, пока я буду в Нью Йорке. А дней через десять я вернусь в Голливуд. Вы и туда будете меня сопровождать...

Она была чертовски хорошей актрисой.

– И надолго?

– На несколько недель: Пока я не почувствую себя более уверенно... – Она прижалась ко мне. – А может быть и дольше...

Она слегка покраснела и прошептала многообещающе:

– Вы не будете скучать...

Потом она положила руки мне на плечи.

– Послушайте, Ингрид...

Тут дверь гардеробной открылась. На пороге стоял Элли Оверман. Он достаточно часто красовался в газетах, чтобы я сразу узнал его: невысокого роста, густая белоснежная шевелюра, бледное, прорезанное складками лицо и юношеский задор: в глазах, словах, жестах. Некоторое время он изумленно смотрел на нас, потом с горечью улыбнулся.

Ингрид круто повернулась к нему.

– Я занята! – резко произнесла она.

– Я вижу. Ты что, не можешь обойтись без этого хотя бы перед работой?

– Ты не имеешь никакого права ревновать, – возразила она.

Он вспыхнул.

– О какой ревности ты говоришь?! Я думаю о ревю и о твоей жалкой карьере. Мне с трудом удается отвоевать полчасика, чтобы еще раз пройти твой номер... Но ты, я вижу, занята...

Оверман бросил на меня взгляд, полный неприкрытой ненависти.

– Неужели он не может подождать? Хотя бы до вечера? После премьеры, до нашей завтрашней поездки к твоему тестю, у тебя будет достаточно времени.