Тюрго немедленно вернулся в Версаль.

— Наша совесть чиста, — сказал он королю, — но необходимо восстановить прежнюю цену на хлеб, в противном случае может произойти катастрофа.

Несмотря на меры предосторожности, предпринятые Тюрго, в Париже возникли беспорядки; начальник полиции Ленуар действовал медлительно, вполне вероятно, что он не хотел зарекомендовать себя противником бунтовщиков.

Это все очень настораживало — Ленуар, отказывающийся выполнять свои обязанности, и значительное количество хлеба, покрытого плесенью в результате специальной обработки. Тюрго незамедлительно принял меры и заменил Ленуара человеком по фамилии Альбер, своим сторонником, который сразу же начал действовать. Были проведены аресты и порядок восстановился; весь парламент был вызван в Версаль к королю.

— Я должен прекратить этот опасный разбой, — заявил тот. — Он может быстро перерасти в бунт. Я не допущу, чтобы пострадал мой славный город Париж, мое королевство. Я рассчитываю на вашу преданность и повиновение, и решил предпринять такие меры, которые гарантировали бы, что во время моего правления их больше не придется предпринимать.

Король был полон решимости, как он сказал мне до приема членов парламента, восстановить в стране порядок, выявить и разобраться с действительными виновниками беспорядков.

Но волнения в Париже продолжались, и снова выяснилось, что арестованные вовсе не были бедняками, нуждающимися в куске хлеба, а имели деньги в карманах.

Людовик был весьма встревожен.

— Это заговор, — сказал он мне, — заговор против нас. Именно это меня так беспокоит.

— Но, Луи, ты ведешь себя как настоящий король. Я слышала, как об этом неоднократно говорили. Мне сказали, что слова, с которыми ты обратился к членам парламента, повсеместно вызвали симпатии.

— Мне всегда было легче обращаться к пятидесяти людям, чем к одному, — ответил он со своей застенчивой улыбкой.

Я воскликнула:

— Ты выяснишь, кто подготовил этот заговор и тогда все будет хорошо. Я думаю, что французы будут счастливы, поняв, что у них сильный король, которому они могут доверять.

Он был доволен и тихо сказал:

— Ты совершенно права. Но для этого еще не настало время.

Да, время еще не настало. Когда мы выходили из его комнаты, то заметили записку, прикрепленную к двери. Я прочитала ее, и у меня перехватило дыхание. Она гласила:

«Если цены на хлеб не будут снижены, а министерство не будет заменено, то мы подожжем с четырех углов Версальский дворец».

Я в ужасе смотрела на нее. Затем взглянула на мужа, который побледнел.

— Луи, — прошептала я, — похоже, что они ненавидят нас.

— Это не народ! — вскричал он. — Я не поверю, что это народ.

Но он был потрясен. Как и я. По дворцу словно пронесся порыв холодного ветра.

Альбер сообщил, что произвел много арестов. За кражу были задержаны парикмахер и мастер по выделке кисеи, и было решено наказать их в назидание другим. Они были повешены на двух виселицах восемнадцати футов высоты, чтобы их было видно издалека.

Людовик находился в подавленном состоянии.

— Я хочу, чтобы нашли зачинщиков, — повторял он неоднократно.