— Что ж, для этого у него были основания. Но как по мне, так это слишком хитро для такого, как он. Что, если суосвай говорил правду?

— Могу наведаться к нему ночью и выяснить.

— Нет, — покачал головой Даушу. — Мы достигли соглашения, взаимопонимания. Если нарушим договор, гарнизон нам отомстит. У них нет нашего умения расправляться с единичными целями, зато массовые убийства им удаются замечательно.

— Стало быть, ты подозреваешь, что на Генриетте находится «крот» и мы оказались настолько неосторожны, что встретились прямо у него на виду?

— Может, так, а может, кто-то из наших на самом деле по-прежнему служит Названным.

— Двадцать лет — долгий срок для работы под прикрытием. Я бы даже сказал, слишком долгий… разве смог бы кто-то притворяться столько времени?

Гидула задумался и подошел к выходившему на гавань окну. Над кораблями и яхтами кричали чайки.

— Если Смертоносный установил четвертый жучок, — наконец произнес старик, — нашел бы его Маленький Жак так быстро?

— Ты подозреваешь, что мы и должны были найти его?

Гидула кивнул, и Даушу нахмурился.

— Стоило проверить зал еще вчера, тогда бы мы успели все это обсудить за ужином.

— Возможно, расчет был на то, чтобы посеять неуверенность в наших сердцах.

— Ха! С тем же успехом можно грязь в терранское гетто возить. Вот уж чего у нас и без того в избытке, так это неуверенности. Да, Маленький Жак, что там у тебя?

Тень стоял в дверях банкетного зала. Этот низкорослый мужчина мог пролезть в места, недоступные обычному человеку Его предки когда-то назывались пигмеями, но он скорее походил на мифического карлика. Да и древние пигмеи не имели столь бледной кожи.

— Тебе послание, Клюв, — сказал он, протягивая конверт.

Даушу терпеть не мог это прозвище, но мирился с тем, что товарищи порой его так называли, чтобы не казаться уж слишком высокомерным. Взглянув на печать, он увидел, что письмо отправлено из небесного порта Риетта. Сломав сургуч, он извлек из конверта тонкий листок, прочел его и улыбнулся.

— От Олафсдоттр, — сказал он Гидуле. — Она привезла нам подарок.

Старая Тень поджал губы.

— Стало быть, это рискованное предприятие все-таки оправдало себя.

— Поживем — увидим. Вначале надо осмотреть товар.

— Обожаю открывать подарки, — улыбнулся Маленький Жак.

Мéарана играет в уменьшенной септиме.

— Значит, — произносит она, — лишний жучок должен был внести дисгармонию в их встречу?

— До чего же приятно слышать о том, что твои враги, — добавляет Изящная Бинтсейф, — передрались между собой.

Бан Бриджит молчит, только потягивает кофе и наблюдает за Тенью из-под полуопущенных век. Мéарана играет голтрэй — нечто печальное, но в то же время обнадеживающее. Она использует свой «небесный голос», чтобы из дальнего угла комнаты будто бы доносился плач. Олафсдоттр оглядывается на звук, прежде чем понять, в чем заключается трюк, а затем некоторое время слушает молча.

Бинтсейф, осознав, что не дождется ответа на свою подначку, пожимает плечами и откидывается назад, но Тень, будто спиной почувствовав ее движение, резко разворачивается и выставляет палец. Молодая Гончая вздрагивает, хотя и не сильно. Олафсдоттр усмехается.

— Не радуйся раньше времени, маленькая черепашка, — произносит она. — Пло-охо-о смеяться над чужо-ой бедо-ой.

Затем, перейдя на маньярин, добавляет:

— Судьба со счастьем не в ладах.