— Если речь идет о деньгах… — Теодор беспомощно пожал плечами. — Я, к сожалению, не могу быть полезен… Я уже ссудил ему пятнадцать тысяч фунтов, которых, конечно, никогда не получу обратно. А я не настолько богат, чтобы постоянно давать ему деньги.

— Ни о каких долгах вашего брата мне неизвестно, — сказал Оратор. — Скажите, он — бельгийский подданный?

Теодор кивнул.

— А вы — натурализованный британец?

— Да, — спокойно ответил Диссель. — Я женился в начале войны на англичанке. Что касается моего брата, то, право, не знаю, женат ли он. — Теодор снова пожал плечами. — Он, кажется, принадлежит к людям, предпочитающим непродолжительные связи. Я буду откровенен с вами: брат доставляет мне много неприятностей.

Оратор молча гладил подбородок и сочувственно кивал.

— Что бы вы мне ни сказали о Генри, я всему поверю. Увы! У брата есть друзья, которые всегда готовы дать дурной совет и помочь его исполнить…

Сыщик спросил:

— Брат говорил с вами о продаже драгоценностей?

Теодор нахмурился.

— Драгоценностей? — медленно переспросил он. — Я не знал, что он занимается и ими… Правда, во время нашей последней встречи он намекал, что начал вести дела с неким мистером Деверсом. Мне как-то пришлось встретиться с этим человеком. Очень неприятный и совсем не похож на ювелира. Признаюсь вам, я почувствовал к нему настолько сильную антипатию, что, когда Деверс вздумал явиться сюда после отъезда брата в Бельгию, я велел передать, что занят и не могу принять его.

Оба собеседника помолчали.

— Совершенно верно, — произнес Оратор. — Деверс — очень подозрительный человек. Я его знаю.

…Возвращаясь домой, Оливер продолжал обдумывать свою версию.

Две недели спустя Генри Диссель весело выпрыгнул из брюссельского поезда на перрон вокзала Остенде. Стоял теплый сентябрьский день, и море было окутано густым туманом. Генри занял на пароходе каюту, где оставил маленький чемодан, составлявший весь его багаж, и заказал завтрак. По-видимому, Диссель при посадке повредил себе ногу: когда он показался на палубе, то сильно хромал, опираясь на палку.

По мере приближения к английскому берегу туман становился все сильнее. Судно, руководствуясь пушечными выстрелами и звуками сирены из Дуврской гавани, медленно подвигалось ко входу в порт.

В это время один из пассажиров второго класса услыхал крик о помощи. Оказалось, что Генри Диссель, имевший неосторожность сесть на фальшборт, упал в воду. За криком последовал всплеск воды. Стюард, выскочивший на палубу, увидел только палку Генри, плававшую в волнах. Сам же Диссель исчез. Сейчас же спустили лодку, но, кроме трости и шляпы, матросы ничего не обнаружили.

В тот же вечер мистер Ратор прочитал в газете краткое сообщение:

«Пассажир упал за борт.

Месье Генри Диссель из Брюсселя упал за борт пакетбота „Принцесса Жозефина“ у входа в гавань Дувра. Тело еще не найдено».

— Прекрасно! — сказал Оратор, нисколько не взволнованный этим трагическим случаем.

Тело Генри Дисселя все еще не было найдено, когда Оливер посетил убитого горем брата погибшего.

— Я поражен, — сказал сыщику Теодор, в недоумении качая головой. — У него не было никаких оснований для самоубийства. Мне только что телеграфировали из Брюсселя, что все дела его в порядке. В банке у Генри было больше тысячи фунтов. Накануне отъезда он, говорят, слегка повредил себе ногу, играя в теннис. Вероятно, он чем-нибудь ударил больное место и…

— Ваш брат был застрахован? — перебил его Ратор.