Вспоминая тот вечер, когда щедрый жест Романа спас ее от общества невоспитанного кретина, Дезире неохотно признала, что шарма у писателя в самом деле не отнять.

– И все же, – пробормотала Дезире, помешивая ложкой спагетти, – не будем забывать, что то же самое говорят и о черте...

– Кто меня зовет? – добродушно поинтересовался низкий голос из коридора.

Круто повернувшись, Дезире в очередной раз поняла, почему оказалась туг. Хочется ей в этом признаваться или же нет, но таинственная сила неудержимо влечет ее к Роману Фалконару.

Волосы его отливали синевой, а лицо было чисто выбрито. Испытывая непреодолимое желание прикоснуться к ямочке на его подбородке, Дезире лишь крепче сжала ножку бокала.

– Ну, вы же знаете эту глупую поговорку... – равнодушно протянула она, а затем, надеясь, что выглядит совершенно спокойной, непринужденно отпила глоток вина, глядя на Романа поверх ободка бокала. – «Только помяни черта – он и появится».

Голос Дезире звучал ровно и отчетливо – сказывались годы работы на телевидении. Однако широко раскрытые глаза не могли скрыть ее волнения.

– Вот, значит, кем вы меня считаете? – Роман приблизился к ней, и Дезире инстинктивно попятилась, пока не наткнулась на стол. – Так я – черт?

Дезире оказалась в ловушке: сзади дорогу преграждал стол, а спереди – мужчина, стоявший всего в нескольких дюймах от нее. Мужчина, чье тело излучало тепло и хорошо скрываемое напряжение.

Роман протянул руку, и Дезире замерла. Его пальцы осторожно прикоснулись к ее волосам.

– Не знаю... А вы что скажете? – Дезире попыталась говорить весело, но тут же поняла, что попытка эта не удалась.

– Тоже не знаю...

Роман взял из руки Дезире бокал вина, повернул к себе той стороной, где на ободке виднелось расплывчатое пятнышко розовой помады, и, не отрывая пристального взгляда от лица Дезире, допил бокал до дна.

Едва девушка увидела, что его прекрасно очерченный рот обнимает то самое место, к которому только что прикасались ее губы, как ее охватила дрожь.

Роман, от которого никогда ничего не ускользало, поставил бокал на стол, который Дезире только что вымыла, и положил обе руки на плечи девушки.

– Вам холодно?

Какое там! Ей казалось, что пламя охватывает ее изнутри.

– Нет, – едва слышно проговорила Дезире.

– Тогда, должно быть, вы боитесь.

Его ладонь скользнула вниз, и вот уже их пальцы переплелись, как тогда, во время танца. Роман легонько прикоснулся губами к тонким пальцам Дезире, и она почувствовала, что у нее подгибаются колени. Это несправедливо, отчаянно думала Дезире, ни один мужчина не должен обладать над женщиной подобной властью...

– Пожалуй, да, – призналась Дезире тем хрипловатым голосом, который завоевал ей бешеную популярность среди телезрителей мужского пола. Этот шелковистый голос завораживал Романа, гипнотизировал его, заставляя представлять то, что ему хотелось сделать с ней.

– Вы боитесь меня? – Роман повернул их сплетенные пальцы и запечатлел поцелуй на ее запястье, там, где тонкой ниточкой бился пульс.

– Нет. – Как ни странно, она почти не солгала. Роман продолжал смотреть на нее так пристально и настойчиво, что Дезире почудилось, будто он читает все тайные мысли, клубящиеся в самой глубине ее подсознания. – Ну, может быть, совсем немножко, – поправилась она.

– Пожалуй, это мудро... – Кончик его языка скользнул по запястью Дезире, и она резко вздохнула.